Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Не будучи искусствоведом, но обладая прирожденным вкусом, он занялся коллекционированием произведений. Сначала африканского, латиноамериканского и азиатского искусства, а потом круг его интересов расширился, и он начал собирать живопись, скульптуру, графику европейских стран. Его не смущала ни цена, поскольку он стал состоятельным человеком, ни габариты, ни вес произведений, которые ему понравились. Как истинный коллекционер, он мог годами ждать момента, когда то или иное произведение займет место в его небольшом частном музее. Дома у него висит трехметровая деревянная змея — удивительное произведение африканского искусства. Но не менее удивительно то, что он умудрился перевезти этот груз на маленьком частном самолете из Африки в Германию.

После того как Бернрат вышел на пенсию, он сложил с себя полномочия члена бундестага и по просьбе канцлера Коля вернулся к своей любимой семейной профессии, став президентом немецкого «Телекома», почты и почтового банка. Говорят, что это один из самых крупных холдингов Европы.

У нас сложились с семьей Бернратов очень теплые дружеские отношения. По его просьбе я сделал в Гревенбройхе «семейную выставку» — выставку моих скульптурных работ, живописи и графики сына и его тогдашней жены. Выставка понравилась, ее начали активно посещать жители города. В результате ко мне обратилось несколько человек с просьбой вылепить ряд портретов с натуры.

Несмотря на то что в Германии много интересных художников и скульпторов, портретами, в которых, на мой взгляд, как минимум должно быть сходство, никто не занимается. Многочисленные немецкие картинные галереи и выставочные залы заполнены очень интересными, а порой и самыми немыслимыми и нелепыми формальными поисками, но портретов почти не видно.

Я взялся за работу с большим удовольствием. Тем более за нее хоть немного, но платили, а у нас в это время в Петербурге заказов на скульптурные работы практически не было.

Известность моя в Германии как скульптора росла, и это, наверное, сыграло роль в том, что Городской совет города Гревенбройха по предложению Бернрата поручил мне соорудить в городе памятник двум канцлерам.

Как всегда, я начал делать уйму эскизов, пока не остановился на композиции, которая представляла собой вытянутый по горизонтали прямоугольник. Слева, ближе к краю, рельефом располагалась очень крупная голова Аденауэра, а справа — такая же крупная голова Вилли Брандта. Фоном для головы Аденауэра служили наиболее значительные архитектурные памятники западных столиц — Вашингтона, Парижа, Лондона, а фоном для головы Вилли Брандта — архитектурные памятники Москвы, Варшавы и Праги. Посередине сверху вниз проходила широкая трещина, а над ней, как бы скрепляя оба блока, находились выступающие над всей композицией Бранденбургские ворота. Идея памятника была абсолютно простая и должна была сразу же читаться: Аденауэр открыл Германию для Запада, а Вилли Брандт — для Востока. Проект был сразу же утвержден немецкой стороной, а наша сторона, слава богу, не принимала участия в обсуждении, не вмешивалась и не давала советов.

Я писал уже о том, что есть скульпторы, которые сначала абсолютно ясно представляют себе, как будет выглядеть будущее произведение, и потом как бы по спроектированной в голове композиции воплощают его в натуре. Я же отношу себя к другой, может быть, менее одаренной категории скульпторов, которые лишь в процессе работы добиваются конечного результата. Например, Ханнелоре Кёлер сразу же начинала вырубать из бесформенного мраморного блока какую-нибудь фигуру, представляя себе, сколько и откуда нужно отсечь мрамора, чтобы получилось то, что она задумала. Она как бы видела законченную фигуру внутри мраморной глыбы.

Я так не могу или не умею. Поэтому прежде, чем представить проект, о котором я рассказал, я сделал много вариантов, и эта работа заняла очень много времени. Да и в процессе работы над памятником в размере сооружения первоначальная композиция неоднократно изменялась.

Потом памятник отлили на заводе в бронзе, погрузили на грузовик и отправили в Германию. Обратную сторону памятника с немецким гербом посередине и с цитатами из выступлений Аденауэра и Брандта очень здорово сделал Саша. С немецкой тщательностью была подготовлена площадь, на которой установили памятник. Специально высадили невысокие деревья, и в городе таким образом появилось еще одно место, которое теперь охотно посещают жители.

Открытие памятника состоялось при большом скоплении народа. Первым выступил Бернрат. Потом большую речь произнес Йоханнес Рау — будущий президент Германии. Тогда он был председателем партии. Потом слово предоставили мне. Перед началом торжественной части Бернрат сунул мне написанное им для меня выступление. Я достал записку и, запинаясь, начал читать речь по бумажке. На второй фразе я почувствовал, что с ходу я не могу прочитать немецкий текст, сунул бумажку в карман и сказал что-то от себя по-немецки. Это, оказывается, всем понравилось.