Такая долгая жизнь. Записки скульптора

А вот что делать на основной стене, которая находилась несколько ниже и к которой вела лестница, надо было придумать скульпторам. Сам по себе напрашивался какой-нибудь рельеф. Но просто рельеф — это достаточно банально, а кроме того, он не имеет силуэта и на большом расстоянии не будет ясно читаться. И тогда я вспомнил о дереве, которое увидел на берегу Балтийского моря. Сразу же появилась тема памятника: «Дерево жизни» с руками и лицом женщины стоит перед рельефом, на котором изображены солдаты, погибшие здесь, на этом рубеже, во имя новой жизни. Аллегория получилась точной, и памятник получил признание. Общая высота памятника семнадцать метров. Стоит он на пустом поле и прекрасно читается с Невы. С одной стороны, прилегающей к памятнику, мы восстановили настоящий окоп, а внизу, около круто поднимающегося вверх берега, на котором стоит памятник, был построен причал для экскурсионных пароходов. То, что это место с исторической точки зрения было выбрано точно, подтверждало громадное количество стреляных гильз, патронов, ржавых касок и других печальных свидетельств прошедших здесь боев, которые мы находили во время сооружения памятника.

Когда строился памятник, подъехать к нему со стороны города было очень трудно, дороги были кошмарными, и поэтому мы иногда оставались ночевать в бараке со строителями.

Я и ожидал пережить и увидеть то же самое, когда мы подъехали с Лебедевым и гамбургскими гостями к месту, где стоит памятник. К моему удивлению, от вполне приличной главной дороги и почти вплотную к памятнику были построены коттеджи с теннисными кортами, оранжереями и другими признаками, которые отличают «новых русских» от обычных дачников. Сам памятник оказался в удручающем состоянии. Не осталось ни одной бронзовой буквы, только отверстия в бетонных стенах — следы их крепления. Земля с нескольких стен пирамиды сползла и обнажила бетонную конструкцию. Фигура женщины-дерева, выполненная из чугуна, покрылась коррозией, рельеф позеленел от мха, который налип на лица и руки солдат. Даже бетонный причал на Неве был разрушен. И только одно живое дерево на верхней площадке разрослось и, несмотря на сильный ветер, который непрерывно дует с Невы, окрепло.

Я был подавлен, а на моих гостей, несмотря на все потери, памятник произвел сильное впечатление. Кто его знает, может быть, потому, что руины всегда выглядят красиво.

Потом мы проехали мимо «Рубежного камня» в Невской Дубровке. Это громадный куб со сложными рельефами. Авторы: Хидекель и Романов — архитекторы, а скульптор — Насибулин. Я тоже числюсь автором этого памятника, хотя сам себя таковым не считаю. Насибулин — талантливый график и монументалист, но никогда рельефов, тем более таких больших, не лепил, и художественный совет попросил меня помочь ему выполнить эти рельефы. Я несколько дней работал над ними. Немного перекомпоновал, постарался грамотно вылепить. И все. Художественный совет работу принял. Но, я думаю, автором может считаться только тот, кто задумал композицию, общую идею памятника, его размеры, расположение на местности и многое другое, о чем я уже писал.

Восстановленные окопы. Памятник на Ивановских порогах

Фрагмент памятника на Ивановских порогах

Последним моим памятником в нашем маршруте была старинная крепость Орешек. Она расположена на острове в устье Невы между двумя ее берегами и Ладожским озером. Попасть туда можно только на пароме, который ходит очень редко и рано кончает работу. Но нам повезло: мы успели. Во время Отечественной войны крепость с гарнизоном из трехсот человек сопротивлялась пятьсот дней и так и не была захвачена. Немцы находились в нескольких десятках метров на берегу в Шлиссельбурге и постоянно обстреливали остров. Сохранились фотографии, сделанные одним из участников обороны этого маленького гарнизона.