Такеси Ковач

Как и подобает месту с таким названием, Причалы Солнечного Веселья посещали в основном большие скиммеры с групповыми турами из Ньюпеста и редкие просторомобили богатеньких подростков, украшенные плавниками. В это время дня места для швартовки было много. Что важнее, Причалы были меньше чем в пятнадцати минутах ходьбы от «Склепа Дзуринды Туджмана» на скорости, комфортной для хромоногой Трес. Когда мы оказались на пороге, они только открывались.

— Я не уверен, — сказала мелкая сошка, в обязанности которой явно входило просыпаться раньше всех партнеров и сторожить офис до их прихода. — Я не уверен, что…

— А я уверена, — ответила Сиерра Трес нетерпеливо. Она нацепила юбку по лодыжки, чтобы прикрыть быстро зарастающую ногу, и по ее голосу и осанке ни за что было не понять, что она ранена. Пилота мы оставили на скиммере, но Трес он был и не нужен. Она и сама идеально разыгрывала карту гайдуцкого самодовольства. Сошка дрогнула.

— Слушайте, — начал он.

— Нет, это ты слушай. Мы были здесь меньше двух недель назад. Ты нас видел. Если хочешь звонить Туджману — флаг в руки. Но сомневаюсь, что он поблагодарит тебя за то, что ты поднял его в такой час, только чтобы подтвердить, что у нас есть тот же уровень доступа, что и в прошлый раз.

В конце концов пришлось и позвонить Туджману, и немного поорать, но мы получили что хотели. Они включили виртуальные системы и провели нас к диванам. Сиерра Трес и Вирджиния Видаура стояли в стороне, пока женщина в оболочке Осимы присоединяла электроды. Она подняла гипнофоны.

— Что это такое?

— Высокомощная современная технология, — я нацепил улыбку, хотя на самом деле ее не чувствовал. Поверх похмелья, из-за ожидания, накапливалось тошнотворное чувство нереальности, без которого можно было бы и обойтись. — Существует всего пару сотен лет. Активируется вот так. Будет легче погружаться.

Когда Осима приготовилась, я лег на диван рядом и тоже оснастился гипнофонами и электродами. Глянул на Трес.

— Помнишь, что надо делать, чтобы вытащить меня, если все пойдет плохо?

Она кивнула без выражения. Я все еще не понимал, почему она согласилась нам помочь, не сбегав сперва к Кою или Бразилии. Казалось, еще рановато беспрекословно исполнять приказы от призрака Куэллкрист Фальконер.

— Ну ладно. Забиваем трубку.

Сонокоды затягивали меня хуже, чем обычно, но наконец я почувствовал, как зал смазался; на его месте нарисовались стены типового номера в отеле. Меня неожиданно укололо воспоминание о Видауре в номере дальше по коридору.

Возьми себя в руки, Так.

Хотя бы похмелье ушло.

Конструкт поставил меня на ноги, у окна, которое выходило на неправдоподобные пасторали с зелеными холмами. На другой стороне комнаты, у дверей, проявился набросок длинноволосой женщины и стал оболочкой Осимы.

Мы постояли, глядя друг на друга, затем я кивнул. Видимо, жест показался фальшивым, потому что она нахмурилась.

— Ты уверен? Тебе необязательно это проходить.

— Да, уверен.

— Я не хочу, чтобы…

— Надя, все в порядке. Меня тренировали просыпаться на чужих планетах в новых оболочках и тут же начинать вырезать туземцев. Тут-то что сложного?

Она пожала плечами.

— Ну ладно.

— Ну и ладно.

Она пересекла комнату и встала меньше чем в полуметре от меня. Ее голова склонилась, так что серебристо-серая копна медленно спала вперед и скрыла лицо. С одной стороны скользнул центральный кабель и повис, как хвост оглушенного скорпиона, опутанный более тонкими волокнами. В этот момент она была похожа на все архетипы сверхъестественного, которые мои предки принесли с собой с Земли. Была похожа на призрака.

Она оцепенела.

Я вдохнул глубже и протянул руку. Пальцы раздвинули волосы на ее лице, как занавес.

За ним не было ничего. Ни лица, ни костей, только темное тепло, которое расплылось мне навстречу, как факельный свет в негативе. Я придвинулся ближе, и темнота разошлась у ее горла, нежно раздвигаясь вдоль всего вертикального стержня застывшей фигуры. Она раскрылась до промежности и дальше, тот же разрыв показался между ее ногами в воздухе. Я чувствовал, как постепенно опрокидываюсь. За мной последовал пол, затем вся комната, сморщиваясь, как использованная подтирка в костре на пляже. Вокруг поднялось тепло со слабым запахом электричества. Внизу была беспросветная чернота. Железные пряди в левой руке сплелись и стали толще, беспокойным змееподобным кабелем. Я повис на нем над бездной.

Не открывайте глаза, не открывайте левую руку, не двигайтесь вообще.

Я моргнул — возможно, назло, — и подавил воспоминания.

Скривился и отпустил.

* * *

Если это и было падение, по ощущениям не сказал бы.