Такие люди были раньше

Зачем в маленьком домишке такая огромная печь, даже хозяева понятия не имеют. Он уже сотню лет стоит, а то и дольше. Кто знает, что за сумасшедшие тут раньше жили и что они себе думали. Борух с Цвией дом не покупали. Как только они поженились, их поселил в нем отец Боруха, вот они и живут здесь уже не один десяток лет. А разузнавать историю своего жилища Боруху некогда, есть дела поважнее. У него жена, много детей, а заработок мал.

Но главное несчастье — теснота. Цвия — мастерица на все руки, ловкая, проворная, и старшая дочь в нее пошла. Казалось бы, что стоит двум хорошим хозяйкам навести в доме порядок, чтобы все сверкало и блестело? Однако не тут-то было, сколько бы они ни трудились, все без толку. Вот, например, собирается семья обедать. Мать и дочь все силы кладут, чтобы проложить путь к столу. Тут за десять минут не управишься! Только чуть-чуть прибрали, как что-то падает на пол, что-то не туда поставили, скамья ни с того ни с сего оказалась под ногами, и опять не пройти, хоть перепрыгивай! Ведь в доме, кроме шкафа и печи, еще две кровати, стол и две скамьи, та, что длиннее, концами в стены упирается. Ну и еще множество всякой утвари.

— Оставил же твой отец наследство! — не раз поддевала Цвия Боруха, когда теснота становилась совсем невыносимой, например, когда надо постель стелить, или халы печь, или чолнт в печку ставить, да мало ли что еще.

Борух не отвечал, он и сам был недоволен таким наследством. Хотя иногда думал: «Все-таки свой уголок…» Причем они страдали из-за тесноты не только физически, но и морально, и моральные страдания были куда сильнее.

Хотя Борух — человек бедный, все-таки он хозяин, происходит из прекрасной семьи. Например, Ица Златес — его очень близкий родственник, а Ица — настоящий богач… А у Боруха еще много родни, да и у Цвии, слава богу, тоже: дядьки, тетки, племянники и еще какая-то седьмая вода на киселе. И из-за этой родни Борух с женой и дочкой часто испытывают унижения.

Бывает, и нередко, что Цвия рожает мальчика. Само собой, это радость, пусть даже он уже третий. Тесно, конечно, но первую неделю новорожденный лежит с мамой, много места не надо. Потом колыбель нужна, но это тоже не беда. Ее можно к потолку подвесить, она только в воздухе место занимает, как будто на втором этаже. Цвия всех детей в такой качала… Но ведь надо обрезание делать, а негде! В домишке даже миньян[48] не поместится, а у Боруха с Цвией, как уже сказано, полно родни, и всех надо пригласить!

Вот тут и начинаются унижения. Богатые дядья и тетки, весь, так сказать, цвет, приходят только после обрезания, и не все вместе, а парами, и Борух каждый раз извиняется, что у него так тесно, и в отчаянии смотрит на стены, будто хочет им сказать: «Да раздвиньтесь же вы хоть немного, чтоб вас черти взяли!»

А еще хуже по праздникам, когда родственники, как принято, приглашают друг друга в гости.

— Смотри не забудь сегодня прийти! — хлопают Боруха по плечу после молитвы в синагоге. — С женой и детьми, пожалуйста! Слышишь?

Борух слышит. Еще бы он не слышал. Нельзя же не прийти и обидеть родных. Конечно, он навещает всех. Благословляют Всевышнего, пропускают по стаканчику, а после угощения, когда по заведенному в местечке обычаю надо пригласить к себе, у Боруха язык отнимается, и он едва может промямлить:

— А теперь надо бы ко мне пойти…

— Придем, когда, даст Бог, дом побольше построишь.

Борух очень хочет ответить: «Ничего, в тесноте, да не в обиде». Такой ответ был бы очень уместен, но он застревает у Боруха в горле, никак не выговорить, хоть рукой оттуда вытаскивай.

И, забыв поблагодарить за гостеприимство, как требует вежливость, он уходит, забрав с собой жену и детей, и ему кажется, что он был не на праздничном угощении, а на благотворительном обеде, который богач устроил для нищих.

Лицо пылает от стыда, и с тем же чувством он идет ко второму родственнику, третьему, четвертому. А что делать? Нельзя же не прийти и обидеть родных.

И так каждый праздник. Не пойти к родным и к себе не пригласить Борух не может. Хоть и самый бедный среди них, так низко он никогда не опустится.

На Пейсах, на Швуэс, на Хануку[49] и Пурим ему и правда негде принимать гостей, они не поместятся в его домишке. Но есть еще один праздник — Сукес. Вот тут Борух берет реванш.

Да, его дом самый маленький на улице, зато двор самый большой. Конечно, двор — это не жилье, не бог весть что за ценность, но хотя Борух не может построить большого дома, зато он может построить кущу больше, чем у кого бы то ни было. Весь год он живет в тесноте, так хоть семь дней пожить по-человечески! Целых семь дней! И родных не стесняться!