Такие разные… Судьбы английских интеллектуалок Нового времени

Диалоги, посвященные политической проблематике, сцена, где изображена любующаяся королевскими регалиями и мысленно примеряющая их на себя леди Ламберт, перемежаются лирическими признаниями влюбленных пар. Пуританские лидеры (круглоголовые) в пьесе выглядят подчеркнуто карикатурно. Показано несоответствие между их словами и поступками, праведность их речей оттеняется грубостью поведения, упоение близким торжеством – позорным страхом в момент крушения их чаяний. Причем это последнее происходит как-то необъяснимо, но (по замыслу автора) неотвратимо.

В представленном А. Бен объяснении хода событий ситуация последних дней перед Реставрацией свелась к «мистерии флирта» (по определению леди Ламберт). Эта дама в интерпретации Афры Бен стала воплощением лукавства, хитрости, неискренности. Автор не одобряет женское вмешательство в политику. Но судьбу своих героинь она завершает вполне благополучно: смутьянка леди Ламберт и ее скромная приятельница леди Десборо получают новых супругов взамен прежних, отправляемых в тюрьму.

При этом неизбежно возникает вопрос: а как же сама автор и ее политизированные комедии? На это А. Бен предлагает свой, как ей представляется, убедительный вариант ответа: «Слова – женщинам, поступки – мужчинам».[86]

Текст Эпилога произносит доселе молчаливая леди Десборо, главный положительный персонаж комедии. Она призывает сбросить маски, и озвучивает свои симпатии истинному Делу – делу защиты короля. Основной пафос ее выступления направлен против попытки вигов[87] «снова играть в старые игры». Под «старыми играми», совершенно очевидно, подразумевались гражданские войны середины XVII века.

Пьеса была хорошо принята зрителями, чему, надо полагать, способствовало то, что в постановке участвовали самые известные актеры и актрисы того времени. Не затрагивая политических споров, оставаясь в сфере частной жизни, она обличала сторонников вигов, изображая их существами, склонными к коварству и интригам (леди Ламберт), лишенными моральных устоев и так далее.

Самая известная среди пьес А. Бен этого времени, да и, возможно, из всего, написанного ею для сцены, – это «Странник» (в двух частях), представленная с огромным успехом и надолго утвердившаяся на английской сцене. Прототипом главного героя «Странника» послужил Д. Уилмот, граф Рочестер, – талантливый поэт, театральный деятель и, пожалуй, самый скандально известный остроумец-либертен.[88]

В те же годы А. Бен было создано несколько сочинений, прославляющих Корону. Она опубликовала несколько стихотворных посланий в адрес представителей правящей династии: в память умершего Карла II, в честь воцарения Якова II, по случаю разгрома восстания герцога Монмаута и другие.

В последние годы жизни Афра Бен увлеклась философией, обратилась к переводам Овидия и Лукреция, внимательно изучала Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Р. Декарта, французских моралистов. В предисловии к переведенному ею трактату Фонтенеля «О множественности миров», известном под названием «Эссе о переводной прозе», А. Бен касается не столько трудностей перевода, сколько собственного отношения к теории Н. Коперника.[89] Результатом осмысления философских учений в духе либертинажа стало появление в 1681 году поэмы «О желании». Накопившиеся с годами болезни и усталость, о которых А. Бен упоминала, в частности, в письмах к своему издателю Д. Тонсону, не мешали ей работать.

Для литературы рассматриваемого времени характерно было стремление сочетать увлекательность, поучительность и информативность. В английском обществе, испытавшем огромное воздействие пуританского прагматизма, это было особенно заметно. Ведь пуританизм с одобрением воспринимал в произведениях литературы и искусства только то, что могло иметь воспитательный характер или сообщать некие полезные сведения. Критерий «полезности» принимал порой довольно причудливые формы, проявляясь даже в творчестве таких авторов, как Афра Бен, которые были совершенно чужды пуританской религиозности. В 1688 году ею было создано несколько прозаических сочинений, таких как «Пламенная кокетка», «Агнес де Кастро» (перевод новеллы анонимного французского автора), «Счастливая ошибка» и роман «Оруноко».[90]

Главное, что их объединяет, – необычность описываемых ситуаций и нетривиальность изображаемых личностей, несущих на себе ярко выраженный отпечаток своей эпохи: барочная вычурность сюжетов, неординарность характеров и причудливость судеб героев сочетается с метким изображением реалий быта. Необычные ситуации, люди, вещи неизменно привлекают внимание автора. Ясность манеры изложения позволяет современному читателю без труда и с удовольствием погружаться в красочный мир ее произведений.