Такое кино

Он крепко прижимал Женю к себе и целовал в макушку. Она боялась задать вопрос, который давно срывался с языка: с кем он живет теперь? Почему так одинок, если рядом с ним всегда есть женщина? Женя не хотела рушить иллюзию, хотя бы на этот миг…

— И никто не хочет учиться! Изначально мнят себя гениями! — продолжал Туринский свой горячий монолог. — Поколение дилетантов! Никто не занимается своим делом. Певцы танцуют, актеры поют, военные продюсируют, инженеры пишут сценарии, операторы режиссируют. Прав классик: в итоге — разруха.

— А ты сними что-нибудь из классики! — вдруг посоветовала Мордвинова. — Мне кажется, у тебя прекрасно получится…

— Да классику уже всю по сериалам раскатали, — возразил режиссер.

Он помолчал, потом горько произнес:

— Эх, Женька, жизнь-то как быстро пронеслась…

Кто-кто, а Женя это понимала.

И вот теперь все становилось на свои места. Знаменитый режиссер отбывал в Прагу, а она, как девочка по вызову, должна посреди ночи пилить домой с приятными воспоминаниями.

— Не надо меня везти, такси возьму! — буркнула Мордвинова и, поспешно собрав свои вещи, нырнула в ванную. Тщательно умывшись и сполоснувшись под душем, она быстро оделась, причесалась. Подумала секунду и не стала подкрашиваться. Пусть видит, какая я старая. В душе копились горечь и разочарование. Может, встала не с той ноги?

Туринский, кажется, и впрямь торопился и нервничал.

— Идем, я заброшу тебя. На Потылиху?

— Куда же еще?

Натянув сапоги и прихватив пакет с туфлями, она направилась к выходу. Туринский нес за ней следом шубу и букет цветов. Женя обратила внимание, что на условной кухне все тщательно убрано. Никаких следов ночной пирушки!

Консьержка в готовности сидела на боевом посту. Цепким взглядом охватив немолодую пару, сладким голосом она вопросила:

— А Анжелочка-то когда вернется?

Туринский буркнул:

— Скоро!

Когда за ними закрылась дверь, Мордвинова перегнулась от хохота:

— Как? Анжелочка?

Она тотчас вообразила глупенькую длинноногую блондинку с кукольным личиком и силиконовым бюстом. Их развелось сейчас…

Виктор Алексеевич злился, но молчал. Женя отказалась садиться в его машину и не взяла шубу. В легком вечернем платье, прижимая к груди сумочку и пакет, она поспешила к дороге, чтобы поймать такси.

— Женька, шуба! — догнал ее Туринский.

— Оставь Анжелочке, — глупо ответила Женя. Ее куда-то несло, подмывало мстить ему, говорить гадости и пошлости, поэтому она спешила поскорее уйти.

— Да что ты устраиваешь? — рассвирепел Туринский. — Опять королеву изображаешь? Хватит, Женька!

— Зачем ты приехал? — уже не сдерживаясь, заорала Мордвинова. — Зачем? Снимал бы свое мелкотравчатое кино с содержимым выеденного яйца, с понтом библейские притчи! Чего ты влез опять в мою жизнь? Кто тебя просил?

— Да ты же сама позвала меня на юбилей, забыла? — тоже орал Туринский.

— Да, и мне пришлось обзвонить всех прежних знакомых, чтобы узнать твой телефон! Какой позор, какое унижение!

— Оденься, балда, замерзнешь ведь! — пытался он накинуть на Женю шубу.

— Не нужна мне твоя шуба! Откупаешься? Да если бы ты знал, сколько всего я пережила, когда ты нас бросил! По грани ходила, только Анька и удержала! — Женя не чувствовала слез, которые непроизвольно лились из ее глаз. — За столько лет ни разу не узнать, живы ли мы! Господи!..

Она вдруг успокоилась и глухо произнесла:

— Знай, когда вы нас бросаете, вы делаете нас проститутками, а детей — сиротами.

Туринский молча смотрел на нее, губы его были плотно сжаты, желваки ходили ходуном. Однако Женя уже справилась с собой. Она решительно подняла руку, ловя машину.

— Уходи, а то еще не такое услышишь! — бросила она мужчине.

Почти сразу возле них затормозило такси, и Женя без сил упала на заднее сиденье. Однако не успела машина тронуться, как дверца распахнулась, и на колени Мордвиновой обрушились шуба и следом цветы. Прежде чем захлопнуть дверь, Туринский зло проговорил:

— Все испортила, дура.

ЧАСТЬ 2 БЕСПРИЮТНЫЕ СЕРДЦА

Глава 13 Искусство и ремесло

— Представляешь, я забыла трусы! — Аня даже побледнела. — Перед выходом положила на видное место и все равно забыла!

Женя ахнула.

— Что же делать?

Аня направилась к режиссеру, который объяснял стедикамщикам, как должна двигаться камера.

— Леш, — робко позвала она.

— Сейчас, — режиссер закончил объяснение и обратился к ней. — Ну, что у тебя?

— Леш, скажи, в какой сцене снимаются трусы?

Леша посмотрел в сценарий.

— Да, в общем, герой наш всю вторую сцену бегает в одних трусах.

У Ани упало сердце. Чуя недоброе, режиссер сказал:

— Не расстраивай меня, Анна!

— Я их забыла! — испуганно призналась она. — Но я сейчас что-нибудь придумаю!

— Смотри! — и Леша опять переключился на стедикамщиков.

Вот-вот должны были начаться съемки, которые проходили в подмосковной деревне. Аня поискала в телефоне номера знакомых с машиной.

— Да посмотри в вызывном кого-нибудь из наших водителей, — предложила встревоженная мама. — Но боюсь, все равно не успеть. По пробкам туда и обратно — не меньше трех часов…