Такое кино

Перед сеансом Артем накормил ее вкусным обедом, а потом она рисовала. Глаза были ее целью, загадка их необычного свечения. Артем оказался послушным натурщиком. Он сидел столько, сколько требовалось, не отвлекал ее разговорами. Погружаясь в эти глаза, Аня чувствовала их гипнотизм, тонула в них и, накладывая на холст мазки, силилась передать это чувство в краски.

— Поедешь со мной в Италию? — спросил вдруг Артем, когда она завершила сеанс и отложила кисть.

Аня помолчала, затем осторожно спросила:

— Когда?

— Когда сдадим картину.

— Надо подумать.

— Ну, пока ты думаешь, я оформлю документы. — Он поднялся со стула и потянулся, разминаясь. — Мне понадобится твой паспорт.

Артем подошел к Ане, протирающей кисти, и заглянул ей в глаза. Лучше бы он этого не делал! Она не смогла уклониться от поцелуя. Вспомни, говорила себе, Кубань, вертолеты, Азовское море и Андрей. Где он теперь?

Аня с трудом отстранилась и спросила:

— Ты отвезешь меня домой? Завтра вставать в шесть утра.

Артем кивнул и тотчас отправился одеваться. Его покладистость несколько смущала, но вполне устраивала Аню. Наверное, он делает ставку на Италию. Кто знает…

— Ань, ты идешь на «шапку»? — прервала ее размышления Вика, присевшая возле нее покурить.

Сцена была снята, привезли обед, можно было перекусить.

— Пока не знаю, — ответила Аня. — Скорее всего, да.

Поедая еле теплый кинокорм, она с грустью думала о Тиме. Тимофей тепло здоровался с ней на площадке, поглядывал в ее сторону с интересом, но не делал никаких движений, чтобы сблизиться. Их прогулка не повторилась, он не приглашал, а она не могла использовать тот же прием, чтобы напомнить о себе. Осталось два съемочных дня, и все. Больше они, по всей вероятности, никогда не увидятся. Интересно, Тим пойдет на «шапку»? Пожалуй, это последний шанс.

Я ему не нравлюсь? Возможно. Хотя что-то мне подсказывает, что это не так. Нам удивительно хорошо было вместе и на прогулке, и в кафе. Будто встретились два родных человека после долгой разлуки. И то, как он смотрел, как был взволнован, когда я его пригласила…

— Я, наверное, пойду на «шапку», — сказала Аня подошедшей маме. — А ты собираешься?

Женя пожала плечами:

— Надо дожить до этого. Не знаю…

Трусы не подвели, отснялись благополучно.

Глава 14 Эхо той ночи

У Мордвиновой был выходной, и она слонялась без цели по квартире. Разобрала подарки, сваленные в кучу и до сих пор не распакованные. Нашла место на стене для Аниной картины, вбила гвоздик и повесила. Полюбовалась: чудесный портрет, Аня — талантище!

Женя так была потрясена появлением Туринского и всем, что за этим последовало, что целую неделю ходила как потерянная и ни о чем не могла думать. Впору спросить, как героиня старого анекдота:

— Хороший человек приходил, может, сказать чего хотел?

Ей нестерпимо стыдно было тогда перед Сашкой, когда она явилась среди ночи пьяная, растрепанная, в неведомо откуда взявшейся шубе. Сашка не спал, он смотрел по телевизору какой-то фильм и, верно, дожидался ее. Он ведь не мог не почувствовать, что Женя имеет на него виды: она ясно дала ему это понять на банкете.

Вспоминая свое неумеренное кокетство за столом, во время игр и танцев, Мордвинова краснела от стыда. Впрочем, что удивляться. Она ведь была в состоянии истерики, возрастной паники, поэтому способна на все. В особенности если учесть, что она собиралась предложить Сашке…

И что интересно, миновала этот рубеж — и все как рукой сняло. Чего, мол, теперь трепыхаться: жизнь пошла своим чередом. Конечно, может быть, дело в Туринском. Его появление подействовало как электрошок или душ Шарко. Хорошенькая встряска.

А что Сашка? Он сразу все понял и не задал ни одного вопроса. Женя с тоской подумала: «Еще завтра целый день он здесь!» Однако зря она тосковала. Сашка всегда был умницей. Во-первых, он тактично не заметил состояния Жени и, мирно пожелав ей спокойной ночи, улегся спать. Мордвинова повозилась на кухне, приготовляя себе чай, посидела немного и тоже улеглась. Во-вторых, на следующий день как истинный джентльмен он ничем не напомнил вчерашнее, и они чудесно провели этот день, гуляя по нарядной Москве и без умолку болтая обо всем, что накопилось невысказанного за эти годы. И Жене грешным делом показалось, что Сашка испытывает некоторое облегчение от того, что благополучно избежал соблазна. Вспоминая об этом, она мысленно ехидно добавляла: «Еще бы, что за доблесть — пасть с пожилой дамой!»

И, провожая друга у подъезда, Женя могла теперь честно смотреть ему в глаза и с чистой совестью ждать новых встреч, а если их не будет, то с приятностью вспоминать об этой, сегодняшней. Когда Сашка готов был сесть в машину и отправиться в путь, Женя сказала:

— Спасибо, что приехал! Ты не представляешь, как для меня это было важно.

Она поднялась на цыпочки и легонько поцеловала его в губы. Сашка посмотрел на нее, как смотрел, когда был юн и влюблен, и, мотнув головой, забрался в машину. Женя молча следила, как он выруливает за угол…