Такое время

Розетка в доме обнаружилась только одна, да и та была занята телевизором. Виктор отключил телевизор, воткнул в розетку удлинитель, скинул свободный конец в подвал. До Князева немного не хватило, метра два.

Виктор подключил магнитофон, и тот замерцал разноцветными огоньками.

– Вот, – сказал Виктор, – чтоб тебе не скучно было. У Беляша одолжил. Делали же в то время вещи! До сих пор работает. А сейчас айфон полторы штуки евро стоит, а работает пару лет и потом почему-то ломается. А этот вот ветеран до сих пор пашет. Представляешь?

Виктор нажал на клавишу. Из динамиков полилась песня.

– Владимирский централ, ветер северный, – подпел Виктор. – Чем хороши эти магнитофоны, в них есть функция: когда кассета заканчивается, врубается вторая дорожка, а когда заканчивается вторая, то врубается первая. И так по кругу, пока не надоест. Так что слушать ты этот блатной музон будешь всю ночь, Князев. Слушать и вспоминать загубленные души. А завтра мне – подробный отчёт. Понял?

– Да, – еле слышно отозвался пленник, – да.

– Кстати, – Виктор сделал звук на минимум, – а как вы узнали, что мой отец деньги домой повезёт? Кто навёл?

– Какие деньги? – спросил Князев.

Виктор подошёл к столу, взял с него скальпель. Перебрасывая его из руки в руку, подошёл к лежащему.

– Мы же договорились, Лёша, – сказал он с улыбкой, – мы же договорились, что ты не переспрашиваешь, а просто отвечаешь.

Виктор приблизил скальпель к глазам Князева. Тот заморгал и задёргался.

– Я не понял вопроса, – захрипел Князев, – какие деньги?

– Кто вам слил информацию о моём отце? – по слогам повторил Виктор. – Вы же не просто так первых встречных на дороге хватали и деньги отбирали? Вас же кто-то навёл на него.

– Так это, – Князев, как заворожённый, смотрел на лезвие скальпеля, измазанное его же кровью, – напарник его сдал. Он нам денег должен был. Лысый. Я не помню, как его зовут, не помню. Автосервис у него был. Мы потом автосервис всё равно отжали, и тогда он твоим батей прикрылся. Там по пять процентов в день ему капало. И накапало, что он другана своего сдал. Точно, он автосервисом заведовал.

– Дядя Коля? – спросил Виктор, и его опять затошнило.

– Да не помню я имя и фамилию, – ответил Князев. – Лысый он был. Напарник. Твой батя ему похвастался, а он и заложил его.

– Ладно, отдыхай пока, – Виктор встал с матраса, подошёл к магнитофону и врубил звук на полную. «Приходите в мой дом, мои двери открыты, – заголосили динамики, заполнив весь подвал музыкой. – Буду песни вам петь и вином угощать».

Виктор поднялся наверх и закрыл подвал. Музыку было слышно. Еле-еле, но слышно. Виктор потоптался в комнате, потом махнул рукой и вышел наружу. Закрыл дверь на замок и сел в машину.

Достал телефон. Звонки от Семёна, с нескольких неизвестных номеров и от Полины. От неё же была и СМСка: «Витя, позвони мне, как сможешь. Люблю, целую. Поля».

Виктор набрал Полин номер. Она ответила сразу, будто ждала.

– Я тебе целый вечер звоню, – сообщила она шёпотом, – а ты всё не отвечаешь и не отвечаешь.

– Я занят был, телефон выключил, – соврал Виктор.

– А я Толика грудью кормила сегодня, – похвасталась Полина, – он сразу вцепился ртом в сосок и давай кусать. Щекотно и немножко больно. Но он поел. Поел молочка и уснул. И я сцедилась, чтобы лишнее молоко убрать. Представляешь, у меня полно молока. Целый молокозавод. Мне сестричка сказала, что это сейчас редкость, а у меня прям через край течёт. А Толька поел и спит.

– Умницы вы оба, – сказал в трубку Виктор, – целую тебя. Мне надо ехать. Домой.

– Люблю тебя, – прошептала где-то далеко в Подольске Полина, – люблю тебя.

Остальные звонки Виктор решил перенести на завтра. Завёл мотор и выехал со двора.

Глава 38

Лысый. По имени Коля…

Лысым по имени Коля был напарник его отца. Они на паях держали автомастерскую. Ремонтировали все виды иномарок, переобували колёса, был даже лакокрасочный цех.

Виктор вырулил со двора на дорогу и вспомнил то, что было давным-давно, месяца через два или три после пропажи отца. А может, и больше прошло времени. Полгода, наверное. Точно. На улице был снег. Много снега.

Память – странная штука. Иногда она блокирует неприятные воспоминания. Делает так, что ты тут же забываешь то, что было, и не даёт вспомнить это. «Да тебе показалось, – шепчет твоя же память тебе на ухо. – Этого не может быть, потому что не может быть никогда». И ты веришь. Как можно не верить самому себе?

Виктор тогда проснулся чуть раньше обычного. Встал и пошёл в ванную чистить зубы, зевая и почёсываясь. Он услышал какой-то шум, идущий с кухни. Виктор прошёл мимо ванной комнаты и открыл дверь на кухню. За столом сидел дядя Коля – Николай Васильевич, папин друг и партнёр. Он сидел в майке и в тренировочных штанах. Пил чай. Напротив него сидела мама и делала бутерброд из хлеба и докторской колбасы.

– Привет, сынок, – весело сказал дядя Коля, прихлёбывая из кружки, – как спалось?

– Я Вам не сынок, – ответил Виктор, – и это папина кружка. Из неё никому пить нельзя.

– Николай Васильевич к нам на завтрак заскочил, – покраснев, сказала мама, – документы принёс, по работе.