Такого не было даже в Афгане

И вот генерал Рябченко, навесив себе весь этот иконостас[33] на грудь, в таком виде появился в отпуске в Москве, в Генштабе. Там народ обомлел — операция «Навстречу Октябрю» (Приветствуем Октябрь) (1987 г.) провалилась. Такие потери, такой разгром (ангольцев), и вдруг появляется человек с полной грудью медалей.

Поэтому, собственно говоря, и ужесточились требования — опишите подробнее подвиг, совершённый товарищем. То есть, как говорится «помог» Рябченко в этом деле. Да ещё он, по-моему, орден Ленина за Анголу получил, за планирование операции, которая провалилась. (Говорили, правда, что он до этого в Афгане два года служил и получил орден Ленина за планирование операций)[34].

— По поводу медалей за Куито-Куанавале?

— Да уж, ни в сказке сказать, ни пером описать, это было нечто.

Кубинцы сделали медаль за Куито-Куанавале, чтобы наградить своих действительно реальных участников обороны Куито-Куанавале, а также советских и ангольских.

Как это всё делалось? Кубинцы в этом плане, конечно, молодцы. Самолёт с этими медалями пришел в Луанду. В Луанде никому из советских, не было сообщено об этом деле. Самолёт пошел прямым курсом на Куито-Куанавале. Это был 1988 год. Пришел самолёт в Куито-Куанавале. Кубинцы позвонили по нашей особой связи нам, взял трубку лейтенант Барабуля Вячеслав. Они ему сказали буквально следующее — мы привезли медали, надо наградить людей, если можно ваш список, представьте реальных участников обороны Куито-Куанавале. Хоть даже месяц если они здесь пробыли, в Куито. Они же были под обстрелом и так далее. Слава пришёл ко мне — Игорь, как все это дело сделать? Ну не знаю — давай съездим к кубашам[35], как говорится, все с ними обсудим. Мы их (кубинцев) называли кубаши.

Он — ну ладно, хорошо. Я скоро приду.

И Слава пошел к своему начальнику, а мы жили одним лагерем — наши землянки были все вместе — я служил тогда в ПВО, в бригаде «Печора», а их землянки, «пехотные», располагались прямо рядом с нами.

А начальник у Славы был полковник Величко. Величко находился здесь полтора месяца. Он был старшим советником 6-го военного округа. Заместителем у него был полковник Митяев[36], десантник, и он (Митяев) действительно реально участвовал в событиях Куито-Куанавале.

А многие и не участвовали — там и говорить не о чем. Просто они в тот момент жили в нашем лагере. Ну, ездили, советовали, учили ангольцев, говорили, как и что надо делать. Но во всех операциях конкретно участвовали другие люди — там стояли: 36-я бригада, 21-я, 25-я, 59-я, 16-я и т. д. — вот в них советники, специалисты, переводчики — это действительно люди, которые участвовали. Но на тот момент, 50 % уже уехало, как минимум.

Потому что боевые действия, якобы, закончились[37]. На самом-то деле, они и не кончались, просто так было официально объявлено. Но, во всяком случае, юаровцы перед этим торжественно заявляли о начале вывода своих войск из Анголы.

Они, кстати, замечательные джентльмены — стреляли только по ангольским бригадам. То есть, обстрел нашего лагеря — я так думаю — в их планах не предусматривался. То ли не хотели проблем на мировом уровне, то ли осложнений с Советским Союзом, то ли ещё что. Но это, видимо, действовало только в отношении нашего лагеря, а во всем остальном — на войне как на войне. То бишь поехал советский в свою бригаду, к подсоветным, попал под обстрел или в заваруху, ну извини…

Хотя, они нам перед 11 марта (1988 г.) прислали ультиматум: «Советские, уходите из Куито-Куанавале, мы вас не хотим трогать».

Листовки на английском. Нам ангольцы эти листовки принесли и сказали — вот по-английски написано, мы не понимаем.

— Из чего их рассыпали?

Из полых снарядов, наверное, агитационная пропаганда. Нам прислали этот ультиматум — там было чётко, конкретно и ясно написано — советские — мы не хотим вас трогать. Вы — белые, наши братья, как говорится. В открытую. То есть — уходите, пожалуйста. Мы сейчас будем долбать этих ангольцев.