Такой я была

– Брось, разве ты не с этой целью все время твердила про Алекса? – Я закрываю учебник – этот разговор явно займет остаток урока, если не остаток моей жизни. – Чтобы Камерон приревновал?

– Нет. То есть не совсем. Конечно, в каком-то смысле… – Подруга задумывается и расплывается в улыбке. – А ведь это хорошо, да?

– Учитывая, что ты уже три года в него влюблена и он наконец отреагировал – да, я бы сказала, неплохо, – смеюсь я.

– Отреагировал, – восторженно повторяет она.

Никогда бы не подумала, что в пятницу вечером окажусь в гостях у Камерона, в его гостиной, с его родителями, приносящими нам напитки и закуски, и путающейся под ногами ши-тцу. И уж точно никогда бы не подумала, что Камерон с его пирсингом, панкготическим прикидом, знаменитыми синими волосами и потайными татуировками (Мара клянется, что они у него есть), окажется ребенком из образцовой семейки.

Мы сидим по-турецки на гигантских пуфах за большим круглым журнальным столиком из полированного дерева, я – напротив Камерона. Это его мама настояла, чтобы мы уселись на эти пуфики. Мара уходит в туалет – наверное, хочет в десятый раз нанести блеск для губ. Я оглядываюсь: обстановка в гостиной самая что ни на есть традиционная. На стене над диваном – картина с изображением мирно проплывающего под мостом кораблика, повсюду нежные нейтральные цвета, ваза с букетом бледно-желтых тюльпанов на маленьком столике, чье единственное предназначение, видимо, в том, чтобы быть подставкой для вазы с букетом бледно-желтых тюльпанов.

Мне в ладонь утыкается маленькая мордочка.

– Как ее зовут? – интересуюсь я у Камерона.

– Дженни.

– Почему именно Дженни? – Я удивлена, что он выбрал такое простое и милое имя, удивлена, что у него собака такой милой породы, но больше всего меня удивляет, что у него в жизни все так мило и чинно.

– Не знаю, – отвечает он. – Наверное, потому, что когда мы ее завели, мне было восемь и я был влюблен в девочку по имени Дженни. Ничего лучше не придумал. – Он пожимает плечами.

– А сейчас ты влюблен в девочку по имени Мара?

– Кажется, – вполголоса отвечает он. – Слушай, можешь на минутку притвориться, что я – это не я? – шепчет он, наклоняется и посматривает на дверь. – Ты ее лучшая подруга. По-твоему, какие у меня шансы? Этот ее Алекс… судя по тому, что она о нем рассказывает, он полный лузер.

– Не знаю, какие у тебя шансы, – вру я. – Мара не такая, как другие девчонки, ты же понимаешь?

В дверь звонят.

– Я открою! – кричит мама Камерона из соседней комнаты.

– Конечно, знаю, – шепчет Камерон.

– Хорошо. Тогда я бы сказала, что шанс у тебя есть. Она же пришла и сейчас здесь, правда?

– Да. Спасибо, Иди, – говорит он, и в голосе его звучит признательность.

В этот момент в гостиную заходит парень.

– Стив пришел, – сообщает мама Камерона.

Камерон тут же отворачивается и вскакивает.

– Привет, дружище! – Он приветствует Стива обычным для ребят дружеским жестом: слегка пожимает руку и хлопает его по плечу. – Заходи, садись, чувствуй себя как дома. Иди, Стива ты знаешь.

– Иден, – поправляю я. – Привет.

– Привет, – медленно говорит Стив, глядя на меня во все глаза. – Ого, не знал, что ты здесь будешь, – он переводит взгляд с меня на Камерона.

– Да, я же тебе написал, – говорит Камерон. – И Мара здесь. Она в ванной.

Стив садится на пол между мной и Камероном – это единственное свободное место.

– Кажется, я пропустил твое сообщение, – тихо произносит он.

Я смотрю на Камерона, а потом на Стива. Здесь что-то не так. Стив явно не рад, что я пришла. Я присматриваюсь. Он стал совсем на себя не похож. Так изменился, что на секунду я даже начинаю сомневаться, что передо мной действительно Стивен Райнхайзер по прозвищу Жирдяй. Снова смотрю на него. Теперь он совсем не толстый, не робкий и не неуклюжий. Совсем не похож на Стивена. Может, это какой-то другой Стивен, из параллельной вселенной? К тому же теперь он не Стивен, а Стив. Это уже не тот парнишка, что все время вставал на мою сторону в прениях книжного клуба. Не тот застенчивый четырехглазый ботаник, что когда-то сидел за столом на моей кухне, громя Колумба. Теперь он мог бы сойти за симпатичного. Стал выше ростом. Худым его, конечно, не назовешь, но он и не толстый: у него нормальное среднее телосложение. Он выглядит крепким и даже подтянутым, достаточно уверенным в себе. Но при этом у него вид человека, который как будто опечален чем-то и ждет, что вот-вот что-то произойдет. Не будь я с ним так хорошо знакома, вполне могла бы замутить с ним на вечеринке.

Камерон делает глубокий вдох и задерживает дыхание, вытягивает руки, нервно несколько раз зажимает левой ладонью правый кулак. Я беру печенье с блюда с сыром и крекерами, которое принесла его мама. Все молчат. Лишь Дженни у меня на коленях часто дышит и крекер хрустит на зубах. К счастью, Мара возвращается из ванны. Ее губы идеальны: розовые и блестящие.

– Я что-то пропустила? – спрашивает она и приветливо нам улыбается, а по пути к своему месту, напротив Стива, проходя мимо Камерона, слегка касается его спины.

– Стив пришел, – выдыхает Камерон.

– Это я вижу! Привет, Стив.