Такой же маленький, как ваш

Саныч и Палыч были большими любителями пива. Они научили гостя пить пиво по-русски: с вяленой и копчёной рыбой. Раньше гость никогда не пил пиво больше двух бутылок, а тут перед ним выставили две трёхлитровые банки.

– О, это очень много! – пытался отнекиваться гость.

– У нас есть время, – успокаивали его Саныч с Палычем. – Надо пить, пока свежее.

– Но разве нельзя купить свежее потом?

– А это куда девать?

Не рассказывать же было гостю, что за свежим пивом для него пришлось сгонять в Магадан военный самолёт. Полторы тысячи километров туда, полторы тысячи обратно – расстояние, конечно, не слишком большое, но раз уж привезли, надо пить.

Уезжал гость домой пополневший, уставший, довольный. В самолёт за ним ввезли огромную телегу подарков.

– Большая тяжесть для самолёта, – показывая на подарки, смеялся гость.

– Ничего, довезёте, мы от чистого сердца.

– До свиданья! Спасиба! – по-русски кричал гость с трапа. – Com to visit! Com to Alaska!

– Приедем, если пригласите.

Спустя какое-то время последовало приглашение от американцев, и вот уже Саныч отправился с ответным визитом в Анкоридж к другу Фрэду.

Друг Фрэд встретил Саныча с широкой американской улыбкой, поселил у себя в доме, но сразу извинился, что слишком занят на работе. Впрочем, среди недели Фрэд обещал прийти пораньше, чтобы показать русскому другу город. Также предусматривалась часовая экскурсия по лётному хозяйству. Всё остальное время Саныч в доме у Фрэда изнывал от безделия, питаясь заказанной для него пиццей.

Но вот наконец у Фрэда наступил выходной. Было объявлено, что этот день они отметят грандиозной вечеринкой с пивом – так, как это любят делать в России. Все расходы на принимающей стороне, гостю надлежит только отдыхать! Фрэд с Санычем сели в машину и поехали за пивом в магазин.

В магазине продавалось несколько сортов пива. Изучив ценники, Фрэд сказал, что, по его мнению, пиво здесь дороговато, и есть смысл поискать дешевле. Они приехали в другой магазин. Цена там Фрэду тоже не понравилась. Они поехали в третий, потом в четвёртый. В пятом магазине цена Фрэда более-менее устроила. Себе Фрэд взял только одну баночку, а Санычу шесть. Также, зная вкусы русского гостя, была куплена рыба. Ну, и пицца.

Дома у Фрэда они выпили пива, вспомнили Россию, посмотрели телевизор и поели пиццу. На том грандиозная вечеринка завершилась. А через несколько дней Саныч отправился домой. Перед отъездом хозяева вручили ему сувенир с надписью «Аляска» и шарфик для жены. И Саныч, краснея, вспомнил, что захватил с собой в Америку под предполагаемые подарки две безразмерных сумки.

Так закончился этот визит, давший впоследствии повод Санычу и его друзьям рассуждать о различиях двух народов. Мы поговорили за столом о том, что они там работают не так, как мы, едят и пьют не так, как мы, а главное – тратятся не так, как мы. Моё мнение заключалось в том, что всё зависит не от народа, а от конкретного человека, и я, например, знаю американцев, мало того что не жадных, а напротив – гостеприимных и щедрых людей.

– Но вот то, то касается подарков заграничным друзьям, – согласился я, – то тут мы, да, впереди планеты всей. И мне хочется рассказать вам одну историю, в которую, хоть она произошла со мной, сам я до конца так и не верю.

Глава 16

Вообще-то, Саныч был прав: черта одаривать иностранцев в крови у нашего народа. Я вспоминаю, как однажды был участником международного «Каравана культуры». Основу «Каравана» составляли западные европейцы и граждане США, и ехали мы поездом из Москвы в Улан-Батор (Монголия) с остановками в крупных российских городах.

Собственно русских участников в «Караване» было немного, и каждый из нас считал свои долгом подарить что-нибудь иностранным гостям, или угостить их в ресторане. Иностранные гости принимали подарки и угощения, но практически никогда не отвечали взаимностью. Мы сочли их людьми прижимистыми. (Кстати, исключение из общей массы составляли как раз американцы – по крайней мере, одна семейная пара, с которой, будучи включённым в одну группу, я провёл немало времени. Те, даже если открывали колу, или чипсы, первым делом предлагали их мне. А может, я производил впечатление хронически недоедающего человека).

Так вот, я думаю, что дело не в прижимистости западных друзей, и вообще, не в них – дело в нас. Ибо в общении с иностранцами мы считаем себя не отдельно Петей, Машей, Димой – мы считаем себя Россией, как ни высокопарно это звучит. Подсознательно мы воспринимаем себя даже не отдельным народом, а отдельной цивилизацией и не можем позволить, чтобы о нас кто-то думал плохо. А нашим западным друзьям всё равно, что о них думают. Они тоже воспринимают себя отдельной цивилизацией, но такой… что чуточку выше, чем все остальные.