Такой же маленький, как ваш

Поэтому в «Караване культуры» мы делали подарки как бы от всей страны, а они принимали их как должное. Я жил с ними бок о бок целый месяц: в одном купе, в одной квартире, в одном доме – с немцами, голландцами, американцами, французами – и только укреплялся в своих умозаключениях. Конечно, любое обобщение не истинно, то есть нельзя всех грести под одну гребёнку, как говорил курьер Лёша Воронин, когда в Москве остановился посмотреть на шумную акцию протеста и получил от омоновца палкой между лопаток. Но в целом, мне кажется, подобные выводы справедливы.

В России мои западные друзья из «Каравана культуры» считали достойным посмотреть только две вещи: Красную площадь и великую русскую реку Волгу. Красную площадь в Москве они уже видели, оставалась Волга, через которую, вообще-то, маршрут «Каравана» не пролегал. Мне же хотелось показать им первозданную красоту и необъятные просторы своей страны, которые меня самого несказанно восхищали.

– Вот это да! – восклицал я, глядя в окно, когда мы проезжали Обь. – Ну, где ещё увидишь такое?

– Что это, Волга? – быстро приподнимали они головы с полок (со мной в купе ехали немец, голландец и американец).

– Нет, это сибирская река Обь!

– А-а, – укладывались они обратно.

– Смотрите! – раскидывал я руки над неторопливо и грозно шевелящимся Енисеем. – Какая ширь, какая мощь!

– Волга? – подбегали они и отходили ещё до того, как я окончательно произносил неизвестное им название.

– А это… – начал я перед Ангарой и понял, что окончание фразы может быть только одним: – …Это великая русская река Волга!

– О, – оживились они, щёлкая фотоаппаратами и обмениваясь впечатлениями.

После чего к окну больше не подходили: всё, что стоило здесь видеть, они уже видели.

Но, повторюсь, не стоит всех грести под одну гребёнку. Приехав в Монголию, я оказался в другой группе – с француженкой и парой пожилых американцев. Особенно мне понравились американцы. (Я уже говорил про них? И про чипсы с колой говорил? Ну, что ж, про хороших людей можно сказать и дважды). Эти трое проявляли гораздо больший интерес к окружающему, хотя у американцев он был, скорее, профессиональным: они снимали фильм про Россию и Монголию, рассчитывая продать его потом какой-нибудь телекомпании.

В Монголии участники «Каравана культуры» селились в семьях. Нам четверым повезло: мы попали в семью бывшего министра монгольского правительства. Жилищные условия, которые он нам предоставил – свою четырёхкомнатную квартиру и дачу – были весьма приличными, ибо, например, некоторые другие участники «Каравана» оказались лишены даже нормального водоснабжения.

Министерская квартира нашего хозяина напоминала квартиру обычного советского инженера, разве что имела больше комнат, да бархатные обои на стенах. А дача была куда как скромнее средних российских дач, представляя из себя маленький домик с клочком не засаженной земли. Тем не менее эта дача выделялась среди совсем уж крохотных вагончиков соседей, как и подобает выделяться загородной недвижимости бывшего члена правительства.

Хозяин наш учился в Москве, его дочь жила в Москве, и жену, грузинку, он в своё время привёз из Москвы. Поэтому их гостеприимство были сродни российскому, к тому же помноженное на гостеприимство грузинское.

Конечно, мне запомнились мероприятия, проводимые властями для всех участников «Каравана культуры»: и посещение буддистских монастырей, и монгольские танцы в государственном театре оперы и балета, и скачки лихих наездников в степи, и показательные стрельбы монгольских лучников в национальных костюмах (зрелище, пробудившее генетический страх у русской делегации), и дегустация местного кумыса, и обед из конины, запечённой по рецепту кочевников.

Но думая о Монголии, я вспоминаю и дружеские вечера у наших хозяев, когда мы всей интернациональной командой допоздна сиживали за рюмочкой монгольской водки.

И ещё в одном постарался услужить хозяин своим гостям. Другие участники «Каравана» передвигались по Улан-Батору пешком. Мы же ездили на автомобиле! У нашего хозяина не было своей машины, не полагалась ему уже и машина служебная. Более того, он находился в оппозиции и даже в конфликте с действующим правительством. Но, задействовав старые связи, всё же сумел договориться насчёт чёрной «Волги» и водителя, который возил нас на дачу и обратно.

Лишь советский человек может понять, чем была «Волга» ГАЗ-24 чёрного цвета в Советском Союзе. Была она машиной номенклатурной и полагалась только руководящим работникам высокого ранга.

Подобная система существовала и в Монголии. Поэтому, когда наш хозяин объявил, что на дачу мы поедем не абы как, а на чёрной «Волге», его просто распирало от гордости!

Я оценил значимость этого события. Но американцам и француженке причина торжественной интонации хозяина оказалась непонятна. Пришлось ему, подбирая английские слова, объяснять им, что он договорился насчёт лимузина, который будет их возить. Слово «лимузин» западные гости понимали и, выражая благодарность, энергично закивали головами.