Такси для ангела

— Дело в том, что у меня тоже небольшой парничок… Цветы — мое единственное утешение… Моя жизнь, моя страсть… И я давно мечтала… Но Pachira Aquatica — это такая редкость.

Дымбрыл сверкнул золотыми зубами: нет никаких проблем, пальма ваша, Минна, буду счастлив, если она окажется у вас.

Из‑за толстомясого кактуса мне было хорошо видно, как на глаза Минны навернулись слезы. Благодарные и светлые, как у ребенка.

— Вы не возражаете, если я побуду немного в вашей оранжерее?

Хозяин не возражал, и на снежные просторы мы вырвались без Минны. И разбились на группы по интересам. Дарья и режиссер Фара оседлали снегоходы, Дымбрыл с Аглаей направились в сторону леса, Ботболт инструктировал Софью Сафьянову по поводу сноуборда с жесткими креплениями, а одинокая мулатка Теа устроилась под такой же одинокой сосной — чертить свои одинокие письмена и раздавать автографы окружающим сугробам.

Облокотившись на каменную балюстраду террасы, я думала о семейных сценах за обедом. Я не очень‑то поверила дежурной фразе Аглаи насчет «Ловко мы вас разыграли». Никаким розыгрышем тут и не пахнет. И подобную ненависть нельзя сымпровизировать — даже при желании. Или дело в подлой бурятской водке, которая без труда поднимает всю грязь со дна души?.. В любом случае все четверо оказались готовы к уничижению конкуренток, все четверо очень хорошо вооружились. Такие подробности из личной жизни, такие интимные детали книг! Голову на отсечение даю — друг о друге они знают гораздо больше, чем о собственных мужьях, детях, собаках и престарелых родителях!..

А все пакостная массовая культура!

Скольких небесталанных Аглай со товарищи она еще похоронит! Я прикрыла глаза и почтила минутой молчания Минну, Софью и Теа. ММ, СС и ТТ, которые могли бы написать хорошие умные книги. А вместо этого…

Лучше не думать, что они делают вместо этого.

Изводят друг друга под водочку. Так и до смертоубийства дойти может.

Не удивлюсь.

Мои тягостные размышления прервал легкий шорох за спиной. Я обернулась.

Ну, конечно же, Райнер‑Вернер, ловец женских душ. Две таких души еще находились в поле нашего зрения: Теа и Софья. Они, конечно, не могут похвастаться особой молодостью, но все же… Теа — мулатка, что возбуждает само по себе. А у Софьи такой чувственный рот… Интересно, кого он предпочтет после облома с Дашкой?

— Мне нужно поговорить с вами, Алиса! Отойдем. Здесь неудобно.

— Почему?

— Неудобно, — упрямо повторил Райнер.

Вздохнув, я побрела за немцем, хотя не могла взять в толк, чем же ему так не понравилась терраса. А Райнер как будто с цепи сорвался: он пер напролом, по нетронутому снегу, он целенаправленно тащил меня к безлюдному краю леса.

Через пятнадцать минут я забеспокоилась:

— Дальше я не пойду. Поговорим здесь.

— Хорошо.

Разговор получился коротким: он ухватил меня за воротник куртки и макнул лицом в снег. Раз, другой, третий. От унижения я заплакала. Но мои слезы не произвели на немца никакого впечатления.

— Вы очень плохой человек, Алиса! Schlecht!..[17] Abscheulich!..[18] Что вы сказали обо мне фройляйн Дарье?

Ах ты, сукин сын! А что ты говорил обо мне все той же фройляйн Дарье?! Синий чулок? Целка‑невидимка?!

— Сам ты козел! Похотливая скотина! А я говорила правду! Что ты сукин сын, бабник. И убери от меня руки, гад!..

Я извернулась и залепила Райнеру затрещину. А потом с силой оттолкнула его от себя. Должно быть, я вложила в это движение всю свою неприязнь — крупногабаритное тело немца отлетело на два метра, и тотчас же раздался треск ломающегося льда.

Господи ты боже мой! Мы были на озере!

Обильно выпавший снег уничтожил тонкую грань между берегом и закованной в лед поверхностью воды, мы перешли ее и сами не заметили этого.

Пока я соображала, что же предпринять, немец скрылся в полынье. Через секунду его голова замаячила над поверхностью и снова скрылась: тяжелый тулуп, подарок казахских немцев, тянул его на дно.

Я легла ничком и двинулась в сторону пролома. Только бы не утоп, проклятый, только бы дал мне время преодолеть жалкие два метра. Давай, всплывай, дерьмо не тонет!..

Дерьмо, как и полагается дерьму, не потонуло, и Райнер благополучно всплыл — теперь уже без своей собачьей шапки. Он ухватился за край полыньи, и тонкий лед сразу же хрустнул в его пальцах. Так он и меня потопит, гребаный толмач!..

— Помогите! — возопил Райнер, вертясь в полынье, как уж. — Я же тону, вы разве не видите?! Я гражданин Германии!

Как будто граждане Германии застрахованы от подобных неприятностей!

— Направьте ноту в консульство! — посоветовала я.

— Помогите! — не унимался бедолага.

— Помочь? После нашей задушевной беседы? — Я уже стягивала с себя шарф. — Как я могу вам помочь? Я ведь Abscheulich!..

— Я не умею плавать!.. Вы бессердечная русская…

— На вашем месте я бы прикусила язык. И не вертелась бы, как вошь на гребне. Держите шарф, идиот.