Читаем Такси! Такси! полностью

Такси! Такси!

Вдруг ярко всплывает 1926 год. Наконец настоящее такси, пущенное Моссоветом для всех. Фока Яковлевич быстро освоился с «Рено», легко понял все премудрости сложного тарифа и отправился в город, навстречу пассажирам.

Все-таки странный был тогда пассажир: многие просто презирали легковой автомобиль, если он был необходим для личной надобности, дескать, буржуазный предрассудок. Очень уж плохая слава была у старых частных таксомоторов, которые услуживали богатым бездельникам в их сомнительных развлечениях. Трудно было москвичам сразу же принять такси как необходимый общественный транспорт.

Государственный таксомотор создавал себе репутацию честностью и усердием. Качества, которые проявляются не сразу. И все-таки они одержали верх. Таксомоторов становилось все больше, их признала публика. Появилось уже два таксомоторных парка - второй возник на Гороховской улице. Именно в нем Фока Яковлевич служил тринадцать лет - с 1926 по 1939 год.

С каждым годом у такси становилось все больше клиентов, публика стала обычная - инженеры, рабочие, врачи. Радостно становилось, когда в кабину усаживался известный всей Москве человек. Однажды села женщина, обращавшая на себя внимание осанкой. Как только она сказала, куда ехать, Фока Яковлевич по голосу сразу узнал ее: самая знаменитая артистка Александра Александровна Яблочкина, которую Сурков видел в Малом театре на спектакле.

Доводилось возить Игоря Ильинского. Не было тогда популярнее киноартиста. Дважды усаживался рядом с Фокой Яковлевичем Маяковский. Был он высок, статен. Первый раз был он весел, шутил с шофером. Второй раз ехали молча, Маяковский был задумчив. Попросил довезти его до Страстной. Там вышел, зашел в редакцию какой-то газеты. Пробыл недолго, как и обещал. Попросил: «А теперь на Таганку». За всю дорогу ни слова не сказал. А наутро в Москве только и разговору было, что о смерти Маяковского. Фока Яковлевич взял газету, убедился, что не напрасно говорили; значит, он видел Маяковского, может быть, последним?

И еще была встреча Суркова с писателями в предпоследнем его таксистском году - 1938-м. Двое парней, прибывших из провинции на Казанский вокзал, попросили отвезти их с чемоданами на Тверской бульвар - в Литературный институт. По дороге попросили: а нельзя ли мимо Красной площади? Почему нельзя - -тогда по Красной площади даже трамвай ходил. Парни ехали взволнованные, один даже стал читать стихи. По дороге рассказали: едут поступать. Наверное, поступят - творческий конкурс прошли. По стихам. Стихи по почте прислали.

На Тверском бульваре парни вышли, взяли чемоданы. Тяжелые! Наверное, матери продуктов сыновьям припасли. После этого Фока Яковлевич парней этих не видел. А может быть, видел? Стали известными поэтами?

Теперь, когда Фоке Яковлевичу идет девяностый год, он знает всех поэтов - мало выходит из дому, сидит у телевизора и смотрит подряд все передачи. Литературные в особенности. О Толстом, о Маяковском. О других писателях, поэтах. Иногда ему кажется, что он узнал и тех парней. Но все-таки не уверен - тридцать пять лет прошло. Им самим уже за пятьдесят - где тут разберешься, а ехал с ними он всего полчаса и смотрел больше на дорогу, чем на пассажиров.

А около телевизора стоит старенький письменный стол, тяжелый, с резьбой. В одном из ящиков его - старые фотографии молодого дюжего красавца. Вот он сидит гордый, уверенный в себе - когда-то профессия шофера была редкой, на улице показывали на них в толпе - видишь, дескать, шофер, машиной управлять умеет. К тому же он был таксист, один из первых во всей России таксистов.

Последний раз Фока Яковлевич сидел за рулем в 1973 году. Тогда ему уже было 88 лет. Нет, он уже давно на пенсии, но право водить автомобиль у него по-прежнему имеется. Оно лежит вместе с фотографиями, выдано 8 октября 1953 года, когда ему было 68 лет: «Удостоверение АА 048667. Стаж работы на автомобиле - с 1910 года». До сих пор досадно, что затерялся где-то год. Не с 1910, а с 1909, просто ошибка вышла при обмене в Московской городской управе.

Находясь за городом, Фока Яковлевич сел в автомобиль и покатил рядом с владельцем личных «Жигулей» по пустой дороге. Сначала он никак не мог приладиться, машина вихляла - уж очень послушная! Оказывается, послушная еще труднее, чем неповоротливый «Лоррен-Дитрих». Но потом Фока Яковлевич совладал со всеми рычагами, вернулся к поджидавшим жене и сыну, уверенны», остановил, сказал жене:

- Куда поедем, мадам? Тариф по загородной таксе.

То была последняя поездка в автомобиле в качестве шофера. Больше он не сядет за руль - это слишком ответственно в его годы, при такой технике и столь оживленном движении.

Несколько поколений машин сменилось за годы жизни Фоки Яковлевича, несколько поколении водителей. А ему самому кажется, что все это промелькнуло как день.