Талантливый господин Варг

Торн задумчиво уставился в окно, мимо книги, которую должен прочесть всякий, у кого есть электричество.

– Потом? Мы видимся время от времени. Он сюда заходит.

– За книгами? – спросил Ульф.

Торн замялся. Это была маленькая, очень короткая заминка, но Ульф заметил.

– Да, бывает.

Ульф отпил глоток кофе.

– А что за книги он читает?

Торн отвел глаза от окна и посмотрел на Ульфа с несколько озадаченным видом.

– Правильно ли это – рассказывать о предпочтениях своего клиента? Не уверен, как тут следует поступать с точки зрения этики.

– Не вижу в этом никакого вреда, – ответил Ульф.

– Книги ему нужны для его исследований, сказал Торн. – Он пишет про… Ну, вы знаете, о чем он вообще пишет – все это знают. Мужчины, совершающие Поступки с большой буквы.

– Но я так понял, что он делал все то, о чем пишет, – ответил Ульф. – Что он слонялся по всяким злачным местам, затевал драки, ловил рыбу на Карибах и всякое такое.

Торна это позабавило.

– Да, он и в самом деле всем этим занимается. Не знаю, читали вы тот его роман, где главный герой – охотник на акул из Антигуа? Помните?

– Он там еще пьет? – переспросил Ульф. – Ловит акул и пьет?

– Да-да, этот. Ну так вот, Нильс поехал туда и жил у этого парня – охотника на акул – в его в хижине. И вот они ловили акул, пили ром – весь набор, короче. Исследование он провел очень тщательно. Но…

Ульф ждал.

– …но он и вправду так живет, понимаете? Он это все делает потому, что ему это нравится. Вот такой он человек.

Ульф снова потянулся за чашкой.

– Я недавно читал одно его интервью. Автор статьи называл его Эрнестом Хемингуэем и Норманом Мейлером в одном флаконе.

Торн улыбнулся во весь рот.

– Я тоже это читал.

– И вы согласны?

– Да, по большей части. Он и вправду занимается всякими такими вещами. Но есть и одна большая разница. Нильс – добрый. Он самый добрый человек из всех, кого я знаю.

Ульф был крайне озадачен.

– Ну, это уж…

– Нет, правда, я не шучу. Нильс – очень добрый и отзывчивый. Да он и мухи не обидит. На самом деле… – тут Торн подался вперед, как бы посвящая Ульфа в какую-то тайну, – на самом деле Нильс – вегетарианец. Ну, что вы об этом думаете?

Ульф ответил не сразу. В вегетарианстве как таковом не было ничего особенного, да это было и неважно. Просто есть люди, про которых никак не подумаешь, что они – вегетарианцы. Охотники, например, – в частности охотники на акул: кто из них на самом деле – вегетарианцы?

– Я бы никогда не догадался, зная его репутацию.

– Именно! Но он правда не ест мяса. Я специально добывал ему книги по вегетарианской кухне. Он очень изобретательный повар.

– Мне довольно сложно себе это представить.

– У меня были те же проблемы, – отозвался Торн. – Я тоже не мог себе этого представить, пока он не пригласил меня как-то раз с ним поужинать. Это было лет десять назад или около того. Он тогда только что сошелся со своей новой девушкой, Эббой. Она куда-то уехала, и вот Нильсу пришлось самому готовить себе ужин. Поколдовал немного на кухне, и результат был просто превосходный. Кускус со всякими приправами. Кажется, какое-то ливанское блюдо.

Ульф попытался представить себе Нильса Седерстрёма в фартуке, орудующего на кухне. Колдующего над кускусом. А потом он задумался: что же за отношения были у Торна и Нильса? Может, это было нечто большее, чем дружба? Если так, то здесь открывались определенные перспективы для шантажа. Нравы изменились, к счастью – но все еще попадались люди, которые не афишировали свою сексуальную ориентацию и могли даже решить держать ее в тайне. Романист с репутацией мачо мог быть как раз таким человеком. Хемингуэй не был бы Хемингуэем – по крайней мере, в глазах своих читателей – будь его частная жизнь менее гетеросексуальной. Чем больше Ульф раздумывал над этим вариантом, тем правдоподобнее он ему казался.

Он взглянул на Торна.

– Вы не против, если я вас кое о чем спрошу?

Торн развел руками.

– Давайте!

– Вам не кажется, что Нильс может быть геем?

Торн выпучил глаза.

– Нильс? Геем? Вы это что, серьезно?

Ульф почувствовал, что ему необходимо пояснить свой вопрос.

– Просто бывает, что внешний мачизм скрывает нечто совершенно другое – чувствительную натуру, например, – он немного помолчал, заметив, что Торна этот разговор ужасно забавляет. – Но, может статься, и нет. Может, не в этом случае.

– Да уж, может, и не в этом, – отозвался Торн. – И даже совершенно точно.

– Ясно, – сказал Ульф. – Понятно.

– У Нильса просто отсутствуют эти наклонности, – сказал Торн. – Не то чтобы он был против разных наклонностей, совсем нет, у него очень широкие взгляды. Просто он очень ценит женщин.