Талантливый господин Варг

Бариста повернулся и улыбнулся, сверкнув зубами – идеально ровными зубами, будто у американца, который провел все детство закованным в брекеты. Это были совсем не европейские зубы. И эта белизна на фоне загорелой кожи… Ульф почувствовал, как у него сжался желудок. Что, если Анна обратит внимание на этого молодого человека – на его зубы, на правильные черты лица, на до смешного узкие бедра? Какие тогда останутся шансы у него, Ульфа, пускай все говорили ему, что он прекрасно сохранился и выглядит лет на десять моложе своего возраста?

– Конечно, совсем другое, – ответил бариста, а потом, с улыбкой, которую Ульф мог описать только как «заговорщическую», добавил: – Мне кажется, вы ей нравитесь.

Ульф с усилием взял себя в руки.

– Конечно, мы нравимся друг другу, – ответил он. – Мы же вместе работаем. Было бы совсем непросто, если бы мы недолюбливали друг друга, – он сделал паузу. – Вам тоже наверняка нравятся люди, с которыми вы работаете.

– Да, конечно. Но… не в этом смысле.

Ульф сделал глубокий вдох.

– Мне это не нравится, – глухо проговорил он. Потом наклонился вперед, к собеседнику, и сказал: – Я бы предпочел, чтобы вы не отпускали подобных замечаний.

Молодой человек замер. Он глядел на Ульфа и, казалось, не мог поверить в происходящее. Потом срывающимся голосом он сказал:

– Я вовсе ни на что не намекал, понимаете? Я просто пытался…

– Вот и хорошо, – прервал его Ульф. – Потому что намекать тут не на что.

Он взял чашку с кофе, которую протянул ему бариста, и заметил, что у того тряслись руки. Поколебавшись, Ульф снова наклонился над стойкой.

– Слушайте, – сказал он. – Простите, если я был сейчас излишне резок. Просто мне показалось, что вы зашли чересчур далеко. Вот и все.

Молодой человек облегченно вздохнул.

– Понятно. Ничего страшного.

– И, как я уже сказал, ничего такого не происходит. Обсуждать тут совершенно нечего.

– Конечно, конечно. Совершенно нечего.

Ульф кивнул. Разговор был окончен, и он, взяв чашку, прошел к своему обычному столику. Кто-то оставил на столе сегодняшнюю газету, и Ульф принялся ее штудировать. В каком-то южноамериканском городе в земле открылся огромный провал: фотография провала украшала переднюю страницу газеты. Несколько машин, сорвавшихся с края, торчали из ямы; пара полицейских, стоя на краю, заглядывала в бездну. Теперь жителям этого города придется мириться еще и с этим, подумал Ульф. Будто им мало было бедности, наводнений и правительства. В Швеции-то никаких провалов нет. Повезло нам.

Тут он услышал свое собственное имя. Кто-то его звал. С усилием вытащив себя из провала, Ульф поднял взгляд. Напротив него усаживался за столик Блумквист.

– Доброе утро, Блумквист, – проговорил Ульф, стараясь, чтобы это прозвучало так, будто он рад видеть коллегу. Вообще-то ему хотелось провести это время в тишине и спокойствии – почитать газету и поразмыслить над разными вещами за чашкой исходящего паром латте; теперь этой возможности у него не было.

Блумквист сразу взял быка за рога:

– Вы, может, помните – я рассказывал вам о моей тетушке, – начал он. – Ну, которая часто ездит во Флориду.

Ульф кивнул.

– Кажется, да. – Он пытался припомнить, что именно было не так с тетушкой Блумквиста. Повышенный уровень глюкозы? Или грибок на ногтях? Нет, кажется, на эти недомогания жаловался сам Блумквист.

– Так вот, у нее там есть дом. В местечке под названием Клируотер. Знаете, где это?

Ульф попытался вызвать перед внутренним взором карту Флориды.

– С левого края? – спросил он.

– Именно, – ответил Блумквист. – Там у них еще есть Неаполь, и Клируотер тоже. Никогда там не был, хотя она меня и приглашала. Рано или поздно, конечно, мне придется туда поехать, но, боюсь, без жены. Она терпеть не может перелеты. Знаете, такое бывает. Люди боятся летать – до судорог. Для них сложно даже просто подняться по трапу.

– Какая жалость, – отозвался Ульф. – Вашей жене там, должно быть, понравилось бы.

– Да, наверное. Вот только удовольствие от отдыха было бы испорчено, потому что она бы нервничала из-за обратного перелета.

– Да уж, наверное, так бы оно и было, – Ульфу стало интересно, куда их заведет этот разговор. С Блумквистом никогда нельзя было знать наверняка, и было очень даже вероятно, что абсолютно никуда.

Он снова покосился на газету и подумал о людях, живших в Баррио, где внезапно разверзлась эта дыра.

Блумквист, проследив за взглядом Ульфа, сказал:

– Слышал об этом по радио. Это карстовый провал.

Ульф поднял на него глаза:

– Мне жаль этих несчастных людей.

– Да, – ответил Блумквист. – Это, скорее всего, случилось из-за нелегальной шахты.

– В самом деле?

– Да. Говорят, люди в этих местах ищут золото. Это незаконно, но они все равно копают.

Потому что у них ничего нет, подумал Ульф. Если у тебя ничего нет и появляется возможность – пусть самая отдаленная – раздобыть золото, тогда ты, наверное, сделаешь ради нее все, что угодно. Он бы на их месте поступил ровно так же – сомнений в этом не было никаких.

Блумквист тем временем уже перенесся обратно во Флориду.