Талантливый мистер Рипли

– Мистер Рипли? – Над ним склонилась англичанка, с которой он накануне сидел на диване в гостиной и пил чай. – Не желаете ли сыграть с нами в бридж? Мы начнем минут через пятнадцать.

Том приподнялся и вежливо ответил:

– Весьма вам благодарен, но я бы хотел побыть на свежем воздухе. К тому же я не очень хорошо играю в бридж.

– Мы тоже! Ну да ладно, в другой раз. – Англичанка улыбнулась и удалилась.

Том снова откинулся в шезлонге, надвинул кепку на глаза и сложил руки на животе. Он понимал, что пассажиры не могли не судачить насчет того, что он все время держится в стороне. Он так и не танцевал ни с одной из этих глупых девиц, которые с надеждой смотрели на него и хихикали на ежевечерних танцах после ужина. Наверняка про него говорили: «Американец? Кажется, да, хотя ведет он себя совсем не по-американски. Американцы такие шумные. А он невероятно спокойный, да и больше двадцати трех ему не дашь. У него, надо полагать, на уме что-то серьезное».

Да, серьезное. Настоящее и будущее Тома Рипли – это серьезно.

7

Париж он видел только из подсвеченного рекламой окна кафе железнодорожной станции; с тента над входом в кафе сбегали струйки дождя; вместе с вынесенными на улицу столиками и живой изгородью все это напоминало иллюстрацию к туристскому путеводителю; потом были длинные платформы, по которым он шел следом за невысокими, кряжистыми носильщиками в синей форме, переносившими его багаж; наконец он оказался в спальном вагоне поезда, который направлялся в Рим. В Париж он еще вернется, подумал Том. Сейчас главное – добраться до Монджибелло.

Проснувшись на следующее утро, он уже был в Италии. Утром произошло нечто весьма приятное. Том любовался пейзажем за окном, когда услышал в разговоре итальянцев, стоявших в коридоре напротив его купе, слово «Пиза». Город проплывал с другой стороны поезда. Том вышел в коридор, чтобы лучше разглядеть его, и принялся машинально искать Пизанскую башню, хотя не был уверен, что этот город – Пиза и что эту башню можно увидеть из окна поезда, и, однако же, он ее увидел! Толстая белая башня возвышалась над низкими, словно мелом выкрашенными домиками, из которых и состоял город, и она падала, притом падала под углом, показавшимся ему невероятным! Угол падения Пизанской башни всегда казался ему преувеличенным. Он увидел в этом благоприятный знак: в Италии все будет так, как он хочет, все будет хорошо и у него, и у Дикки.

Во второй половине дня он прибыл в Неаполь. Автобус в Монджибелло отправлялся только на следующий день, в одиннадцать утра. Юноша лет шестнадцати, в грязной рубашке, замызганных штанах и солдатских ботинках, привязался к нему на железнодорожной станции, когда он менял деньги, и принялся что-то ему предлагать – то ли девушек, то ли наркотики. Не обращая внимания на возражения Тома, он уселся вместе с ним в такси и, сказав водителю, куда ехать, продолжал тараторить на своем языке. Время от времени он поднимал кверху палец, будто давая понять: все будет устроено в лучшем виде, сами увидите. Том сдался. Он с мрачным видом забился в угол, сложив руки на груди. Наконец такси остановилось перед большой гостиницей с видом на залив. Том не решился бы остановиться в таком шикарном отеле, если бы мистер Гринлиф не оплачивал его счета.

– «Санта Лючия»! – восторженно воскликнул юноша, указывая в сторону моря.

Том кивнул. В конце концов, юноша не хотел ничего плохого. Том расплатился с шофером и дал юноше купюру в сто лир, что, по его расчетам, составляло шестнадцать центов – приличные чаевые для Италии, если верить газетной статье, которую он читал на пароходе. Юноша выказал явное неудовольствие, и Том добавил еще сотню, а поскольку тот по-прежнему был недоволен, отмахнулся от него и направился в гостиницу вслед за подхватившими его багаж носильщиками.

Вечером Том ужинал в ресторане на воде под названием «Тетушка Тереза», который порекомендовал ему администратор гостиницы, говоривший по-английски. Трудности начались с меню. На первое ему принесли крошечных осьминогов, таких фиолетовых, что стало страшно: казалось, их приготовили в чернилах, которыми было написано меню. Он попробовал кончик одного щупальца; тот оказался до отвращения жестким, словно хрящ. Выбор второго блюда также оказался ошибкой. Ему принесли жареную рыбу нескольких сортов на деревянной тарелке. Том ожидал, что на третье будет десерт, но ему подали пару красноватых рыбок. Ах, Неаполь! Ну да ладно, еда – не самое главное. Вино настроило его на благодушный лад. Слева от него, высоко в небе, над неровным горбом Везувия плыл полумесяц. Том безмятежно взирал на гору, будто видел ее уже тысячу раз. Где-то там, за Везувием, находилась деревня Ричарда.