Таланты и преступники

Альке снилась старуха в чепце и с усами, которая рвала завещание и при этом зловеще смеялась, официант в наполеоновской треуголке на голове и коньяк Деламейн Ле Вояж, у которого была мания величия, потому что он считал себя коньяком Реми Мартин Людовик XIII Черная жемчужина Магнум, хотя и ребенку было известно, что последнюю бутылку этого коньяка купила пара из Китая за 34 тысячи долларов.

Из этого нелепого сна ее вырвал телефонный звонок, который назойливой мухой жужжал на тумбочке у кровати.

— Але, — хрипло прорычала Алька в трубку.

Трубка после некоторого молчания ответила голосом Огурцова.

— Простите меня, мадам, за бестактность, сейчас всего лишь два часа дня, а я посмел вас разбудить.

— Ой, Ванька! Опять ты говоришь, ничего не зная. Я работала вчера. Обслуживала вечер в клубе. Спать легла только утром. А ты зудишь, что я еще сплю.

— Что значит «обслуживала вечер в клубе»? Ты что, официанткой устроилась работать?

— Да ты что, — возмутилась Алька. — Ты даже не представляешь, как все было здорово!

Мы с Остаповым…

— Избавь меня от подробностей твоих отношений с Остаповым! — взорвался Иван. — Слышать тебя не хочу. И не смей звонить мне больше. Никогда. Поняла? Мессалина! — и из трубки полетели короткие гудки.

Алька бросила телефон на кровать и неожиданно для себя разрыдалась. Когда к ней через полчаса зашла Пустозвонова, Алька все еще плакала.

Светка бросилась успокаивать подругу.

— Что случилось? Остапов к тебе приставал?

Алька затрясла головой и покрутила пальцем около виска.

— Ну, а что тогда ревешь? — Светлана подбоченилась. — Или рыдаешь из-за того, что наоборот — он тебя не домогался?

Алька опять затрясла головой.

— Ну тогда что? Вечер завалила? Ну и наплюй. Сейчас поедем ко мне, выпьем, все обсудим…

— Опять «выпьем»? Да что же это такое, Свет, — Алька оторвала от подушки мокрое от слез лицо. — Мне Ванька звонил, а потом сказал, чтобы я ему никогда не звонила. А я только обрадовалась. А он… Мессалина…

Алевтина опять зарыдала. Неизвестно, как долго продолжалась бы истерика, если бы Светка не вылила ей на голову стакан воды. Алька вскочила, задохнулась от возмущения и бросилась в ванную. Приняв душ и успокоившись, она принялась за чай, приготовленный Светкой. И подробно рассказала о том, что с ней произошло за последние сутки.

Светка охала и ахала, особенно одобрительно она цокала языком, рассматривая визитки, которые оставили Алевтине благодарные члены клуба «21».

— Ух ты, смотри-ка, Анатолий Иванович Алферов, председатель правления «ТрастБанка», Евгений Егорович Саврасов, президент компании «Калий-Пром», Мурман Макарович Кобелидзе, генеральный директор строительного холдинга «Шале», Арсений Константинович Кошаков, медиамагнат и владелец сети супермаркетов «У Арсена». Веревкина! Это просто сказка какая-то! Вот это мужики — не то, что мой Пустозвонов.

— Слушай, твой Пустозвонов хоть и не генеральный директор всего на свете, но не пьющий и тебя любит. А эти все, как ты их называешь, «мужики» женаты, Свет, и не на тебе! И большинство из них меняет своих благоверных, как говорится, «одну сорока лет поменял на двух по двадцать». На кой ляд они тебе сдались, будут только по клубам ходить, — и Алька запихнула в рот целую сушку.

— Ой, не скажи, Веревкина, не все же они такие…

— Не все, вон Кошаков — верный муж. Но как говорится, это исключение только подтверждает правило. Знаешь, как они все на меня пялились?

— На тебя? — Светлана вскочила и заметалась по комнате. — Если уж на тебя пялились, представляешь, что с ними было бы, когда бы они увидели меня?!

— Можно подумать! Чем это я хуже тебя? — задвинув очередную сушку за щеку, с обидой проговорила Алька.

— Да не хуже, Аль, не хуже. Просто ты соблазнять не умеешь. А я вот так мимо бы прошла, плечиком повела бы, — и Светка прошлась мимо Альки, развратно виляя задом и демонстрируя тем самым свою привлекательность. — А с плечика, как бы ненароком, сползло платье, а на плече бы красовалась кружевная бретелька от бюстика.

Светка резким выбросом плеча вверх попыталась сбросить с него рукав майки, но фокус не удался, поскольку рукав зацепился за выступающую вверх костлявую поверхность и остался на месте.

Алька заржала и со словами «Учись, студент!» резко опустила плечи вниз. Шлейки сарафана сползли по округлым рукам практически до локтей. Светка обиженно плюхнулась на табуретку.

— Ты не понимаешь меня, Веревкина. Ты толстокожий бегемот, чуждый всего прекрасного и особенно — романтических образов. Ты всегда все умеешь опошлить. Боже мой, — провыла Светлана, заламывая руки, — ведь тонкую душу девушки со вкусом далеко не каждый поймет! Да что там не каждый — единицы! И в эти единицы ты, Веревкина, не входишь.

— Ну и мотай отсюда, я тебя вообще не звала. Приперлась, ехидна, и оскорбляет, — Алька так резко шмякнула рукой об стол, что вазочка с зефиром подпрыгнула, перевернулась, покатилась, и едва не упала, но была остановлена Алевтининой твердой рукой.