Таланты, которые нас связывают

– Хорошо. Все, кому надоели все эти страшные тайны матери и дочери, пожалуйста, поднимите руку.

Аарон поднимает руку. Лили поднимает руку. Я тоже медленно поднимаю руку. Впервые за все время, что я знаю ее, Манон начинает смеяться. Смех у нее очень необычный, и я никогда не слышала ничего подобного: высокое хихиканье с остановками и переливами, похожее на промотанные задом наперед звуки дельфина. Мы все поворачиваемся и смотрим на нее.

– Извините, – говорит она, все еще смеясь. – Я понимаю, звучит ужасно.

– И вовсе нет, – говорит Фиона.

Нуала вздыхает.

– Манон наплевать на Gardaí, потому что она легко может их обхитрить. По крайней мере в большинстве случаев.

– Что?

– Манон не… – начинает Нуала и останавливается в нерешительности. – Она особенная.

– И мне не стыдно, – резко произносит Манон, обращаясь к матери, после чего переводит взгляд на подголовник. – Меня зовут Манон Ренар. Я из рода богов-трикстеров Ренар.

В машине царит абсолютная тишина, пока каждый из нас пытается хотя бы как-то уловить смысл сказанного.

– Богов-трикстеров, – повторяет Фиона.

– Богов-трикстеров, – повторяю я с ударением.

– Так ты… бог? – говорит Аарон с таким выражением, как будто кто-то только что плюнул в его чипсы.

– Как… греческие боги? – предполагает Лили.

– Не совсем такие же могущественные, – скромно отвечает Манон. – Но очень отдаленные потомки.

– Боги-трикстеры – одни из последних божественных родов, оставшихся в современном мире, – просвещает нас Нуала, пока все мы пытаемся представить, как наша гораздо старшая подруга занимается сексом с настоящим богом. – У них довольно мало сил, но они выносливы. Их сила наследуется… – она делает неловкую паузу. – Наследуется по смешанной линии.

Как обычно, Лили почти без проблем воспринимает этот факт, пока остальные продолжают изумленно охать и ахать.

– Так что же умеет делать бог-трикстер? – спрашивает она заинтересованно.

– Ну, Лили, они умеют на недолгое время принимать обличье других, – отвечает Нуала. – Могут сделать так, чтобы деньги исчезли и снова появились. Могут превратить чай в легкий яд: не тот, который убивает, а который заставляет часами сидеть в туалете. Могут делать… в общем, делать много разных глупостей.

– Мы хитрим и обманываем, – отвечает Манон с ощутимой гордостью в голосе. – Чтобы научить смирению людей, когда они слишком привязываются к материальным вещам или социальным конструкциям.

– Социальным конструкциям? – спрашиваю я в недоумении.

– Вроде моногамии. Бог-трикстер, например, может увлечь невесту, заставив ее забыть о муже, чтобы показать им, насколько глупо пытаться связать свою жизнь с одним-единственным человеком.

– Это так по-французски, – восхищенно говорит Фиона, а Нуала громко кашляет.

Манон пожимает плечами.

– В общем, мы напоминаем людям, что не стоит относиться к жизни слишком серьезно.

Мы все в удивлении переглядываемся, размышляя, каким боком все это относится к Манон, внешне чрезвычайно серьезной. Словно желая доказать обратное, Манон опускает боковое стекло, вынимает изо рта жевательную резинку, сворачивает ее пальцами в шарик и выбрасывает.

– Я стала исследовательницей, потому что не хотела провести всю жизнь на Ривьере, заставляя падать на песок шарики с мороженым в руках расшалившихся детишек.

– Как и я, – энергично кивает Фиона – похоже не особенно задумываясь, о чем говорит.

Манон в недоумении склоняет голову набок. Фиона краснеет.

– Ну, мой дар – это исцелять людей. А в моей семье и без того много целителей. Медсестер там, врачей… Но я хочу стать актрисой. Всегда мечтала стать… Так что у нас общее то, что мы стремимся к образу жизни, противоположному тому, который нам был уготован.

Манон смеется и понимает:

– Да, возможно, мы похожи.

Я не сразу нахожу нужный дом. Не потому что не могу вспомнить, где он находится, а потому, что в нем нет света. На улице темно так, что дом почти не виден.

– Ты уверена, что это он? – спрашивает Нуала

– Да, – неуверенно отвечаю я.

– Никаких машин поблизости, – говорит Аарон.

– Я заметила.

– Так это точно…

– Да, – резко отвечаю я.

Никакого освещения. Никаких машин. Что же случилось с тем семейством, которое я видела в то субботнее утро?

– Посмотрите, он продается, – говорит Лили.

И она права. На живой изгороди, едва ли не погрузившись в нее, висит объявление агента по продаже недвижимости.

– Не похоже, чтобы здесь кто-то жил, Мэйв.

– Она снимает домик сзади, – отвечаю я. – Может, хозяева уехали, а…

Внезапно Аарон выходит из машины, осторожно закрывая за собой дверь. Раздается сигнал: «Динь-дон», напоминающий о том, что дверь закрыта не полностью. Аарон подходит к дому и наполовину исчезает в тени.

Мы молча наблюдаем за ним. Через пару секунд выходит и Манон.

– Может… может, нам всем выйти? – предлагаю я.

– Я выхожу, – говорит Лили, отстегивая ремень безопасности.

– Там может быть опасно!

Но Аарон с Манон уже возвращаются в машину. Сигнал замолкает.

– «Горячая точка», – сообщает Аарон. – Здесь творилась какая-то магия, причем недавно.

– Мне кажется, это было наваждение, Мэйв, – бормочет Манон. – Трюк. Обман.