Талер чернокнижника

Нужно отдать должное Ляхову — он промолчал. Но в его выпученных от бешенства глазах я прочитал целую энциклопедию сленга, приправленную солеными морскими словечками.

— Ну что, — наконец сказал майор, закончив с поеданием меня глазами, — будем говорить?

Я не ответил, лишь безразлично пожал плечами.

— Бояринов! Вы уже достали меня! — Ляхов сорвался на фальцет и резко умолк.

— А как вы меня достали…

Опер никак не прореагировал на стон моей души и начал сразу с места в карьер:

— Кто убил Пилацкого?

Это была фамилия Альфреда, который происходил из прибалтийских немцев. Одно время он мыкался с идеей возвратиться на свою историческую родину (нет, не в Прибалтику, а в Германию), но его соплеменники вовремя разобрались, что он за фрукт, и поставили на его намерениях жирный крест.

Обозленный Альфред месяца два костерил «родственников» на все заставки, называя их фашистами, арийской сволочью и другими нехорошими словами, но потом успокоился и воспылал к неисторической родине еще большей любовью. Он даже организовал какой-то фонд, чтобы помогать бедным и обездоленным.

Так что смерть перековавшегося Альфреда Пилацкого была большим ударом по нашим городским бомжам.

— Не знаю.

— Вы видели убийцу?

— Я уже говорил.

— Да или нет!

— Да, видел.

— Кто он?

— К сожалению, у меня в тот момент котелок не сварил попросить его показать свой паспорт. Простите.

— Не дерзите, Бояринов. Вы опять по уши в дерьме. Снова убийство, в котором виден и ваш след. И опять вы будете утверждать, что не имеете к нему никакого отношения.

— Вы удивительно догадливы. Буду.

— Куда же тогда девался убийца!? Из подъезда он не выходил, в квартирах его нет, люк на крышу закрыт на замок. Объясните мне.

— Если я скажу, что убийца просто растаял в воздухе, вы мне все равно не поверите.

— Бояринов, в сказки я и впрямь не верю. Я вполне конкретный, земной человек.

— Вот и я об этом…

Мне хотелось подсыпать соли на его раны, сказав, что он не столько земной, сколько приземленный, но я сдержался (правда, с трудом). Незачем дразнить быка красной тряпкой, он и так уже копытами землю роет.

— А потому, скорее всего, — продолжал я, — он все-таки сбежал обычным путем, как все люди ходят, — вышел через парадное. И все дела. Что касается ваших сотрудников, которые кемарили в машине неподалеку от подъезда, то они просто дали маху. Не разбуди я их выстрелом из ружья, они преспокойно спали бы до самого утра.

— Но розыскной пес не смог взять след! Как вы это объясните.

— Объяснять факты — это ваша прерогатива, — огрызнулся я без особого азарта. — Наверное, вашего песика разбудили слишком рано, а потому он был не в форме.

Действительно, ищейка повела себя странно. Ей дали обнюхать нож, но она вдруг начала чихать, словно он был обсыпан махоркой.

Через какое-то время псина все-таки спустилась вниз по лестнице, но не по своей доброй воле, а потому что ее потащил кинолог. Но дальше решетки перед подъездом, о которую в плохую погоду вытирали ноги, она не пошла.

Когда же я, будучи немного не в себе, сказал, что убивец растаял передо мной, словно фантом, на меня все посмотрели, как на круглого идиота, а Ляхов даже кулаки сжал в карманах, испытывая непреодолимое желание дать мне в морду. Как я его понимал…

— И вообще, я не буду с вами говорить, пока вы не угостите меня чашкой чая. — Я указал кивком головы на тумбочку, где стояли все принадлежности для чаепития. — У меня в горле пересохло.

— У меня тут не чайхана!

— А моя квартира — не кофейня. Тем не менее, мой кофе вы пили, притом с большим удовольствием.

— Вам никто не говорил, что вы жлоб?

— Говорили. Но я им не верил. Я иногда даже нищим подаю. Так как насчет чая? Время в самый раз — раннее утро. Птички уже поют…

Похоже, я попал в точку. Ляхов тоже хотел немного взбодриться, потому что его подняли среди ночи с постели, и он примчался на место событий, даже не побрившись и не продрав, как следует, глаза.

Поэтому майор молча встал и сноровисто приготовил две большие чашки круто заваренного чая. Правда, мне он подсунул надтреснутую чашку со щербинками на ободке; наверное, из мести.

— Кто мог его убить? — задал риторический вопрос Ляхов, с удовольствием прихлебывая горячий чай.

Рекламная пауза, господа! — подумал я с иронией. Пока мент возился с кипятильником и заваркой, в нем вдруг проснулся нормальный человек. Он даже смотреть на меня стал по-другому — более мягко, что ли.

К тому же, судя по вопросу, майор начал склоняться к мысли, что к убийству я не имею никакого отношения. Однако не исключено, что он просто прощупывает меня.

— Да кто угодно.

— Не понял… Почему?

— А потому, что Альфред Пилацкий — это Джумбо.

— Джумбо? — Ляхов озадаченно наморщил лоб. — Что-то знакомое…

— Когда-то с ним весь город был знаком. Притом накоротке. А уж милиция должна знать его как облупленного. Он был «бригадиром».

— А! Вспомнил. Да, клиент был еще тот… Когда он крутил свои дела, я как раз закончил юрфак.

— Так у вас университетское образование!?

— Удивлены?

— Да как вам сказать…

— Лучше ничего не говорите. Так получилось…

— Что, с работой было трудно?