Талер чернокнижника

— Да. Но только скан. Он у меня, кстати, с собой.

Я достал из кармана порядком измятый листок с изображением монеты, который так и остался лежать в моем кармане после «консультаций» со всеми причастными к нему лицами.

— А саму монету можно увидеть?

Сейчас! Так я и разбежался. Этот талер стоит такую сумму, что вы, гражданин майор, за три жизни ее не заработаете.

Отдать монету в качестве вещдока в руки представителя правоохранительных органов, это все равно, что выбросить ее. Коль из милицейских сейфов оружие тырят, притом свои же сотрудники, чтобы толкнуть знакомым браткам, то монету, которая стоит как квартира в Москве, и подавно сопрут.

Доказывай потом, что это был не просто копеечный металлический кругляш, а бесценный раритет. Кто мне поверит?

— Вы тоже собираете коллекцию монет? — поинтересовался я не без иронии.

— Послушайте!..

— Товарищ майор, не нужно нервничать. Эта монета вам не нужна. Она мое личное имущество. Если вам приспичит ее у меня отнять, то только после того, как монету оценят специалисты, составят акт оценки, а затем и акт изъятия по полной форме в присутствии понятых. И не просто понятых, а моего адвоката и авторитетных нумизматов, готовых подтвердить в любое время и в любом месте, что вы изъяли именно тот талер, о котором идет речь в вышеуказанных бумагах. Я доходчиво объяснил?

— Куда уж более…

— Вот мы с вами и договорились. Я законопослушный человек, хотя вы обо мне, кажется, другого мнения. (Нет, я не скажу, что совсем прозрачный, в нашей стране каждому россиянину можно найти соответствующую статью уголовного кодекса, но и на маньяка — повторюсь в который раз — никак не тяну). Поэтому, ежели для следствия это надо, то я готов. Монета лежит в моем сейфе, она никуда не сбежит. Но чтобы все было по процедуре. Нумизматика, это мой хлеб, чтобы вам было до конца все понятно.

— Добро. Пока замнем вопрос для ясности. Я вам верю. А с этими сканами я попрошу поработать наших специалистов. И если они вдруг начнут настаивать, чтобы им предоставили оригинал, тут уж извините…

— Понял. Не возражаю. Но только по закону.

— Экий вы законник…

— Не нужно было запихивать меня в каталажку. Это меня там просветили в кое-каких моментах, — соврал я, не моргнув глазом.

— Так что зря вы на меня обижаетесь, — сделал неожиданный вывод из моей эскапады Ляхов. — Лишние знания никому еще не вредили.

— Может, мне за ваше здравие еще и свечку в церкви поставить?

— Свечки не нужно, а за откровенность спасибо. Возможно, мы что-нибудь и выкрутим из этих фактов. У вас еще есть время?

— Для вас — сколько угодно. Я тунеядец, как называли подобных мне людей в советские времена, сиречь, безработный, и времени у меня навалом. Что вам еще от меня нужно?

— Ну, во-первых, надо оформить ваши свидетельские показания, как положено. А во-вторых, — ловлю вас на слове — помогите нам составить фотороботы убийцы, «лозоходца» и того самого нищего, который так сильно вас доставал.

— Физиономии первых двух я хорошо запомнил. Что касается нищего, то здесь за точность своих наблюдений ручаться не буду. Но, может, что-то и получится.

— Тогда приступим…

В ответ я лишь тяжело вздохнул — до чего же мне не нравится всякая канцелярщина!

Глава 19

Когда я наконец к обеду возвратился домой, мне позвонил отец. «Секретный» телефон зазуммерил как раз в тот момент, когда я в прихожей снимал туфли.

— Привет, — сказал я усталым голосом.

— Что там у тебя опять случилось?

— А ты откуда знаешь?

— Сорока на хвосте принесла.

— Перестань… Мне сейчас не до загадок. Их и без того полон короб. Ко всему прочему, я сейчас как выжатый лимон. Тебе кто-то звонил?

— Нет. Я почувствовал. Прямо с утра. Но дозвониться до тебя не смог. Где ты был?

— В ментовке, — буркнул я, скорчив сам себе кислую мину.

— Ника, что за жаргон? — В голосе отца послышалась укоризна.

— Извини… Меня опять потащили в городское управление внутренних дел, и все тот же настырный господин майор.

— На предмет?…

— Соседа сверху завалили. Пардон, зарезали. Помнишь Альфреда? Джумбо…

— Что ты говоришь!?

— А чему тут удивляться? Он и так зажился на этом свете, откровенно говоря. Его должны были грохнуть еще лет десять назад, когда он мочил в городе всех налево и направо.

— Ника, не будь таким жестоким…

— Ладно, понял. О мертвых или хорошо, или ничего. Правда, есть вариант, что ему может повезти в очередной раз.

— Это как?

— Когда его увозили, он, мне кажется, еще дышал. Теперь все зависит от наших эскулапов.

— Как это случилось и почему тебе пришлось ехать в управление?

— В последнее время так получается, что я постоянно оказываюсь не в том месте и в не то время. Наверное, приближается «парад» планет…

И я обрисовал ночное происшествие — пусть и предельно сжато, но стараясь не упустить ни единой важной (с моей точки зрения) детали.

— В своих пророчествах ты оказался прав, папа. В нашем доме еще один труп.

— Увы…

— Однако меня, если честно, больше поразило другое…

— Что именно?