Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.

Сами по себе талибы походили на лашкар, или традиционное племенное ополчение, часто встречающееся в истории пуштунов. Лашкар быстро собирается по приказу монарха, или для зашиты территории племени, или для участия в междоусобной войне. Вступающие в ополчение — добровольцы, они не получают никакого жалования, но имеют право на долю во всякой добыче, взятой у врага. Напротив, у талибов мародерство было запрещено, и вначале при захвате новых городов они демонстрировали превосходную дисциплину, хотя после поражения в Мазари-Шарифе это было уже не так.

Большинство бойцов Талибана не получали жалования, и командир сам решал, платить или не платить своим людям, когда они уезжали домой в отпуск. Жалование получали только те, кто были профессиональными солдатами, набранными из бывшей армии коммунистов. Эти пуштуны — танкисты, артиллеристы, летчики и механики — были простыми наемниками и служили всякому, кто стоял у власти в Кабуле.

Некоторые члены Военной Шуры также исполняли обязанности министров, что создавало еще больший хаос в кабульской администрации. Так, министр здравоохранения мулла Мохаммад Аббас был заместителем командира экспедиционного корпуса, попавшего в ловушку на севере после поражения в Мазари-Шарифе. Затем он был отозван и послан в Герат для организации нового наступления и, наконец, вернулся в Кабул после шестимесячного отсутствия, что привело в полное отчаяние работавшие с ним благотворительные учреждения ООН. Мулла Эхсанулла Эхсан, управляющий Центральным Банком, командовал элитным отрядом из 1000 кандагарцев, вследствие чего уделял совсем немного внимания финансовой работе, и погиб в Мазари-Шарифе в 1997 году. Мулла Абдур Разак, губернатор Герата, попавший в плен в Мазари-Шарифе в 1997 году и впоследствии освобожденный, руководил военными операциями по всей стране начиная с 1994 года. Почти все члены Кандагарской и Кабульской Шуры, кроме инвалидов, принимали участие в боях и занимали командные должности.

В каком-то смысле это придавало замечательную гибкость иерархии талибов, поскольку ее вожди были одновременно и генералами, и администраторами и находились в постоянном контакте с бойцами. Но тем не менее администрация талибов, особенно в Кабуле, сильно страдала от этого. Когда министр на фронте, его министерство не принимает никаких решений. Из-за этой системы ни один министр не мог приобрести достаточно профессиональных навыков или оказывать покровительство своим близким. Мулла Омар мигом послал бы слишком могущественного министра обратно на фронт. Но в итоге страна оказалась без правительства, а руководство движения не имело понятного распределения обязанностей среди своих членов.

Избыточная закрытость талибов была большим препятствием, для завоевания политического доверия в городах, у иностранной прессы, благотворительных организаций и международного сообщества. Даже после взятия Кабула талибы отказались объявить, как они собираются устроить народное представительство или способствовать экономическому развитию. Настойчивые требования талибов признать их законным правительством страны в отсутствие понятно устроенных органов власти лишь увеличивали сомнения международного сообщества в их способности управлять государством. Пресс-секретарь Кабульской Шуры, Шер Мохаммад Станакзай, относительно любезный и говорящий по-английски пуштун-гильзай из провинции Логар, учившийся в Индии на полицейского, был лицом Талибана для благотворительных организаций и иностранных корреспондентов. Но все быстро поняли, что Станакзай не имеет никакой реальной власти и не может даже попасть на прием к Мулле Омару, чтобы передать послание и получить ответ. Вследствие этого его работа потеряла всякий смысл, поскольку благотворительные организации даже не знали, доходят ли их слова до Муллы Омара.

Талибы увеличили путаницу, устроив чистку кабульского чиновничества, нижние слои которого оставались на своих местах с 1992 года. Талибы заменили всех таджиков, узбеков и хазарейцев среди старших чиновников пуштунами, независимо от квалификации последних. В результате потери квалифицированных кадров министерства практически прекратили работать.