Талий

И они жили втроем. Как это было — Талий не хотел знать. Через полгода соперница Наташи, как выразился любимый сын любящей матери, сошла с дистанции. Наташа должна была торжествовать, но вместо этого она ушла от Георгия и сказала, что больше не хочет его видеть. Тут же вернулась вторая, на которой он и женился. Все. Конец истории.

Конец — да не окончательный.

Георгий через год бросил вторую и уехал в город Ленинград. Наверное, славы добывать. Славы не добыл, вернулся, устроился работать в тот же тюз, где уже Наташа была. Но и тут лавров не досталось ему, он перекинулся на какую-то коммерческую деятельность, и успешно, сейчас у него своя контора по купле-продаже и обмену квартир, он стал богат.

Осенью прошлого года он явился к ним в дом. Он явился вечером в театральный выходной, в понедельник.

Шел дождь. На разбитом повороте возле дома то и дело тряслись и громыхали в колдобинах грузовики — рядом домостроительный комбинат, от этого каждую минуту скандальным голосом взвывала слабонервно-чуткая сигнализация машины Георгия, он не обращал внимания.

Ни чая, ни кофе не предложила ему Наташа, поэтому вид у него был не гостя, а — как и следовало ему — сугубо делового человека. В кресле сидит, вертит в пальцах ключи от машины, лицо буквальное, скучное: решает вопрос. Наташа слушает, но так, будто вопрос этот не ее касается, она просто случайно оказалась при разговоре. Но точно так же сидит и Талий, внимательно читая газету и понимая, что надо бы выйти, однако — не в силах. Да и не требовалось Георгию, чтобы он вышел.

Он говорил:

— Сама понимаешь, мне не женщина для представительства нужна. Не для хозяйства. Не для постели. И так далее. Мне ты нужна. Сын у тебя от другого — это неправильно. Я к твоим родителям заехал сегодня, мне сын понравился. Будто мой. Я его полюбил почти. Мне ты нужна, вот что я понял. Мне тридцать три года уже, я все попробовал, хотя — не в этом дело. Ты мне нужна.

Талий не вытерпел.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — сказал он. — Насколько я понял, вы просите мою жену выйти за вас замуж?

— Да, — сказал он и посмотрел на Талия сухо, просто. Словно не понимал, насколько нелепа ситуация, насколько комична, несусветна и… Да нет, конечно, понимал, — но ведь актер, хоть и бывший, да еще и по натуре актер — вот и играл. Непонятно только — зачем? На что рассчитывал?

— А со мной как быть? — спросил Талий.

— Разведетесь, — пожал плечами Георгий.

— Плохо вы как-то ее заманиваете, — сказал Талий. — Вы бы напомнили старую любовь. Пообещали бы златые горы. Что в шампанском будет купать ее — и так далее.

Георгий будто и не слышал этого ничего.

— Ну так как? — спросил он Наташу.

— До свидания, — сказала Наташа.

— Ладно — сказал Георгий.

Поднялся — и вышел.

— Похоже, он был в стельку пьян, — сказала Наташа.

— Не заметил. Запаха не было, — сказал Талий.

— Тогда он сидит на наркотиках. Или сошел с ума. Нормальные люди так себя не ведут.

— Значит, он ненормальный.

И все, и больше о Георгии — ни слова. Он исчез, пропал.

А может — не пропал.

Вернемся к той странной истории, когда Наташа, победив соперницу, тут же ушла от него. Возможно, ей только этого и надо было — победить соперницу? И не только ее. Победить всех, стать для любвеобильного Георгия — единственной. Она ведь не только в театре честолюбива.

Хорошо, пусть так. Победила его, а потом сразу же себя, потому что при таких победах победитель очень скоро становится побежденным — тем, над кем одержана победа. Она этого дожидаться не стала. Пусть так. Почему же после этого она его, Талия, выбрала?

Нет, это не вопрос! Влюбилась — вот и выбрала. Просто влюбилась, вот и все.

Пусть так.

Но, похоже, побежденный Георгий не очень-то чувствовал, что побежден. Жил себе. Уезжал. Вернулся. О старом не вспоминал и заново все начать не предлагал. Ушел из театра. Стал жить совсем другой жизнью. И вдруг из этой другой жизни: здравствуйте, я за вами. Эффектно.

Но почему выбрал самый худший, самый безнадежный способ возвращения? Мог бы подкараулить в театре. Прийти на спектакль — и после встретить. Или дождаться после репетиции, узнав, когда и где — свой ведь человек в театре. Пригласить в кафе куда-нибудь. Говорить голосом глуховатым и грустным. Ну, и так далее.

Так нет — домой приехал. В присутствии мужа говорил. Сам себе такие препятствия создал, после которых… — а может, ему того и нужно было? Встретить, в кафе позвать, грустный голос и т. п., это все схема известная. Это он сто раз это пробовал с другими, — обрыдло. Ему, гурману, подавай ситуацию сложную, именно почти непреодолимую, иначе интереса нет!

Прошел месяц, другой — они встречаются. Специально или случайно. Допустим, случайно. Или как бы случайно.

— Так и не поняла, зачем ты приходил? — спрашивает Наташа. — Ты пьяный был? Ты с ума сошел?

— Что, муж скандал устроил?

— Да нет. Он — умный.