Талисман

Джек молча смотрел на него. Его губы шевелились, но с них не слетало ни звука. Он не знал, что ответить. Слишком много ловушек.

Генри кивнул, словно получил ответ.

– Слезай, парень. Ярмарка за следующим подъемом. Я полагаю, отсюда ты дойдешь и сам, правда?

– Да, – кивнул Джек. – Полагаю, что дойду.

На лице миссис Генри отразилось замешательство… но она вместе с Джейсоном отодвинулась от Джека, словно тот болел чем-то заразным.

Фермер, по-прежнему глядя через плечо, сочувственно улыбнулся.

– Извини, ты выглядишь хорошим парнем, но мы здесь простые люди… что бы ни происходило, наводить порядок – дело больших шишек. Или королева умрет, или нет… но, разумеется, когда-нибудь этот день придет. Господь рано или поздно забивает все гвозди. А если маленькие люди суют нос в борьбу больших, им обычно крепко достается.

– Мой отец…

– Я ничего не хочу знать о твоем отце, – резко оборвал его Генри. Миссис Генри все дальше отодвигалась от Джека, прижимая Джейсона к груди. – Хороший он человек или плохой, я не знаю и не хочу знать… мне лишь известно, что он мертв, думаю, здесь ты сказал правду, а его сын спит под открытым небом и, судя по всему, в бегах. И говорит сын так, будто он не из этих мест. Так что слезай. Сам видишь, у меня тоже есть сын.

Джек спрыгнул на землю, сожалея о страхе, читавшемся на лице молодой женщины, страхе, который вызвал он. Фермер все говорил правильно: маленьким людям нельзя совать нос в дела больших. Умные маленькие люди никогда этого не делают.

Глава 13 Люди в небе

1

Джек испытал шок, увидев, что деньги, которые он заработал тяжким трудом, превратились в деревяшки – теперь они напоминали игрушечных змей, изготовленных неумелым мастером. Шок длился не дольше мгновения. А потом Джек печально рассмеялся. Деревяшки, разумеется, и были деньгами. Когда он прыгнул сюда, все

изменилось. Серебряный доллар превратился в монету с грифоном, рубашка – в камзол, английский – в язык Долин, старые добрые американские деньги – что ж, в составные деревяшки. Он прыгал примерно с двадцатью двумя долларами и предполагал, что теперь в его кармане лежала эквивалентная сумма местных денег, хотя насчитал четырнадцать звеньев на одной денежной деревяшке и больше двадцати – на другой.

Проблема заключалась не в количестве, а в стоимости этих денег: Джек понятия не имел, что дешево и что дорого, и, добравшись до ярмарки, ощутил себя участником телевикторины «Правильная цена» – только, ошибившись здесь, он не мог рассчитывать на утешительный приз и сочувственный шлепок по спине от Боба Баркера. Если он ошибется здесь, с ним могли… ладно, он точно не знал, что с ним могли сделать. Выгнать – наверняка. Избить? Возможно. Убить? Вероятно, нет, но полной уверенности у него не было. Они – маленькие люди, далекие от политики. А он – чужак.

Джек медленно прошел из одного конца шумной и людной ярмарки в другой, мучимый насущной проблемой. И сосредоточилась она в желудке – ужасно хотелось есть. Один раз увидел Генри, торговавшегося с мужиком, который продавал коз. Миссис Генри стояла рядом, но чуть позади, не мешая мужчинам. Спиной к Джеку, держа малыша на руках (Джейсона, одного из маленьких Генри, подумал Джек), но Джейсон его увидел. Помахал пухлой ручкой, и Джек тут же развернулся и нырнул в толпу, чтобы мальчик потерял его из виду.

Повсюду пахло жареным мясом. Он видел, как торговцы медленно поворачивали над раскаленными углями куски мяса, маленькие и побольше. Он видел, как помогавшие им мальчишки клали толстые ломти – ему показалось, свинины – на домашний хлеб и относили покупателям. В большинстве своем такие же фермеры, как Генри, те напоминали участников аукциона. И еду они заказывали, словно делали ставку – нетерпеливо вскидывали руку с растопыренными пальцами. Джек внимательно наблюдал за расчетами по некоторым таким сделкам, и в каждом случае происходил переход составных деревяшек из рук в руки… но сколько звеньев стоил один бутерброд? Джек не знал, однако это не имело значения. Очень хотелось есть, независимо от того, признают в нем чужака или нет.

Он прошел мимо представления, мельком глянув на толпу зрителей, в основном женщин и детей. Они покатывались от хохота и аплодировали. Двинулся к ларьку с брезентовыми стенами, где здоровяк с татуировками на бицепсах стоял у канавы в земле, наполненной горящими углями. Над канавой тянулся семифутовый железный вертел с нанизанными на него пятью большими кусками мяса. Потные, грязные мальчишки стояли по обе стороны вертела и синхронно поворачивали его.

– Отличное мясо! – бубнил мужчина. – Отличное мясо! Отличное мя-я-ясо! Покупайте мое мясо! Здесь отличное мясо! Отличное мясо прямо здесь! – И добавил другим тоном, обращаясь к мальчишке, который стоял ближе: – Шевелись, а не то Бог тебя поколотит, – после чего продолжил протяжно рекламировать свой товар.