Талисман

Они прошли мимо бледно-голубого билетного киоска у парковой ограды. Спиди засунул руки в карманы своих потрепанных зеленых брюк, развевающихся на щиколотках, и прислонился к низкому голубому заборчику. Привычность и быстрота его движений казались театральными, наигранными, словно он заранее знал, что мальчик задаст именно этот вопрос именно в этот момент.

Приехал он из Калифорнии,
И вновь он будет там, —

пропел Спиди, и его глаза затуманились грустью.

Наш маленький бродяга
скучает по друзьям.

— Что? — удивился Джек. — Я вернусь домой? Но ведь мама продала дом или сдала кому-то. Я не пойму, какого черта ты мне все это говоришь?

Спиди ответил на этот раз прозой:

— Держу пари: ты не помнишь, что мы с тобой раньше встречались. Угадал?

— Мы встречались? Где? Когда?

— По крайней мере в Калифорнии. Хотя, я думаю, мы встречались и позже. Не пытайся вспомнить, мы виделись всего несколько минут. Даже сейчас скажу, когда. Четыре или пять лет назад… Дай Бог памяти… В 1976 году.

Джек посмотрел на Спиди, вконец обескураженный. В 1976-м? Ему тогда было семь лет…

— Зайдем в мою избушку, — предложил Спиди и оттолкнулся от заборчика все с той же легкой грацией. Джек последовал за ним.

Бледные тени, похожие на клетки для игры в крестики-нолики, лежали на мусорном баке, забитом пустыми пивными банками и конфетными обертками. Громада «американских горок» висела над ними, как недостроенный небоскреб. Спиди шел, стройный, как баскетболист, подняв голову и размахивая руками. Его тело в перекрещивающихся тенях горок выглядело очень молодо — видимо, Спиди находился сейчас в том далеком времени, когда он был двадцатилетним парнем. Потом он вышел на солнце, и тяжелый груз пятидесяти с лишним лет вновь окрасил в пепельный цвет его волосы и согнул спину. Миновав последний ряд опор, Джек почувствовал, что видения опять обступают его. О том же свидетельствовало и мимолетное преображение Спиди.

1976-й? Калифорния? Джек шел следом за Спиди к маленькому красному домику у забора в самом дальнем конце удивительного парка. Джек был уверен, что никогда не встречался со Спиди в Калифорнии… но воспоминания вернули его в другой, не менее странный вечер. Джеку было тогда шесть лет. Он играл с черной игрушечной машиной на тахте в офисе своего отца. Отец и дядя Морган тихо и таинственно разговаривали о чем-то непонятном:

— Они используют магию так же, как мы используем физику, понимаешь? Безумная держава, предпочитающая магию науке! А теперь попробуй понять, что нам грозит, если мы дадим им электричество, если мы дадим этим дикарям современное оружие. У тебя есть какие-нибудь соображения?

— Слушай, Морган. У меня много идей, которые могли бы тебя заинтересовать…

Джек все еще слышал голос отца, когда ему показалось, как что-то шевельнулось в тени опор аттракциона. Он поспешил за Спиди, который уже открывал дверь своей маленькой хижины, на его губах блуждала ухмылка.

— О чем задумался, маленький странник? Твоя голова гудит от мыслей, как пчелиный улей. Давай-ка снимай свою куртку и рассказывай.

Если бы Спиди улыбнулся чуть шире, Джек повернулся бы и убежал. Боязнь насмешек все еще преследовала его. Но лицо Спиди не выражало ничего, кроме добродушного приглашения к разговору. И Джек вошел в комнату.

Комната Спиди была прямоугольной и такой же красной внутри, как и снаружи. В ней не было ни стола, ни телефона. Две незаконченные тростниковые корзины висели на стене. На полу стоял электрообогреватель без корпуса, похожий на старый «понтиак». Посреди комнаты расположились деревянный школьный стул и кресло, обтянутое грубой серой материей. Его подлокотники, казалось, драло несколько поколений котов. Вытертые куски обивки свисали бахромой. На спинке стула были нацарапаны какие-то глупые надписи. Должно быть, эта мебель попала сюда прямо со свалки. В одном углу лежали две стопки книг, в другом стоял проигрыватель, накрытый дерматином.

Спиди кивнул на обогреватель:

— Попади ты сюда в январе или феврале, ты бы понял, зачем мне нужна эта штука. Здесь зверски холодно зимой.