Талисман

Ответом на это был жуткий хохот. Джек слышал подобный хохот в школе, когда старшие мальчики обзывали младших непонятными, но очень обидными словами вроде «педик» или «марафетчик». Каждое из таких гнусных слов сопровождалось взрывами звериного гогота, очень похожего на этот.

— Тихо! — вмешался третий голос. — Заткнитесь! Если он услышит, мы вылетим отсюда, чихнуть не успеешь!

Шушуканье.

Снова гоготанье.

Еще одна шутка, на этот раз непристойная. Хозяева башмаков просто давились от смеха. Через несколько секунд раздалось дружное шарканье.

Джек взглянул на Капитана, который все еще смотрел, закусив губы, в пространство под стеной. Без лишних слов было ясно, о ком они говорили. А если они говорили, то вполне мог найтись и тот, кто слушал… И он мог догадаться, кто такой этот неизвестно откуда взявшийся сын. Это было ясно даже ребенку, такому, как он.

— Ты слышал? — спросил наконец Капитан. — Теперь ты понимаешь, почему нам нельзя здесь оставаться?

Он, казалось, вновь собирался встряхнуть Джека, но не отважился.

— Так, значит, твоя задача… идти на запад, верно?

«Он изменился, — подумал Джек. — Он уже дважды изменился». Первый раз, когда Джек показал ему зуб акулы, который был медиатором в том мире, где по дорогам ездят многотонные грузовики, а не запряженные лошадьми повозки. И второй раз, когда Джек сказал, что идет на запад. Тогда вместо угроз он предложил свою помощь, вот только в чем? А потом…

Не знаю, не знаю… Ничего не могу тебе посоветовать.

А потом его охватил страх перед чем-то. Даже не страх — ужас.

Наверное, он хочет, чтобы мы поскорее ушли, потому что боится, что нас поймают. Вот и все. Он боится меня. Боится, подумал Джек.

— Пойдем, — сказал Капитан. — Пойдем, ради Иосии!

— Ради кого? — спросил Джек, окончательно сбитый с толку, но Капитан не ответил, он уже подталкивал Джека к двери. Потом резко повернул влево и потащил Джека по коридору, деревянному с одной стороны и брезентовому, пахнущему плесенью — с другой.

— Но сюда мы шли по-другому? — удивился Джек.

— Нам нельзя больше показываться на глаза тем людям, — шепнул в ответ Капитан. — Это люди Моргана. Помнишь того худого? Кожа да кости?

— Да. — Джек вспомнил холодную улыбку, колючий взгляд стеклянных глаз. Глаза всех остальных не выражали ничего, но у этого… У этого взгляд был тяжелый, безумный. И еще: он был знаком Джеку.

— Осмонд, — сказал Капитан, поворачивая направо.

Запах жареного мяса стал намного сильнее: теперь воздух был просто пропитан им. Джеку никогда в жизни так сильно не хотелось мяса, как сейчас. Он был напуган, издерган, он устал… Но рот до краев наполнился слюной.

— Осмонд — правая рука Моргана, — объяснил Капитан. — Он слишком хорошо видит, и я не хотел бы, чтобы он увидел тебя еще раз.

— Что вы имеете в виду?

— Тссс! — Капитан еще сильнее сжал и без того онемевшую руку Джека. Они проходили мимо широкой двери, скрытой за занавеской. Сплетенная из джутовых веревок, широкая и грубая, она была похожа на сеть. Даже кольца, на которых она висела, были не металлическими, а костяными.

— Теперь кричи! — выдохнул Капитан Джеку в ухо.

Он отодвинул занавеску и втолкнул Джека в огромную кухню, благоухающую сотней ароматов (запах мяса преобладал) и наполненную дымом и паром. Джек увидел огнедышащие пасти жаровен, каменные столбы дымоходов, женские лица под белыми колышущимися косынками. Несколько из них склонились над длинным железным корытом на деревянных подпорках и терли горшки, кастрюли и прочую кухонную утварь. Их лица были красными и мокрыми от пота. Другие стояли у длинного стола, протянувшегося из одного конца кухни в другой, и чистили, разделывали, резали, шинковали. Одна женщина ставила в духовку пироги. Все они уставились на Джека и Капитана.

— И чтобы это было в последний раз! — взорвался Капитан, тряся Джека, как кот трясет мышь, в то же время не переставая толкать его через всю кухню к дверям в противоположной стене. — Последний раз, слышишь меня! Если ты еще раз когда-нибудь не сделаешь то, что тебе велено, я спущу с тебя шкуру и сделаю отбивную!

Шепотом Капитан добавил:

— Они все запомнят и про все разболтают, так что кричи, кричи громче!