Талисман

В сердце вновь зашевелилась тревога. Эти карие глаза под желтоватыми веками пугали его — они были похожи на глаза старого голодного кота, случайно наткнувшегося на жирную, неповоротливую мышь.

— Это все мое, — перебил его человек. — Меня зовут Смоуки Апдайк. — Он протянул руку. Удивленный Джек пожал ее, но тут же оказался в крепких объятиях и едва не вскрикнул от резкой боли. Вскоре объятия ослабли, но Апдайк не отпускал его: — Ну?

— А?.. — спросил Джек, понимая, что это должно прозвучать глупо. Но он чувствовал себя глупо и испуганно. Ему было больно, он хотел вырваться из лап Апдайка.

— Родители не научили тебя представляться?

Это прозвучало столь неожиданно, что Джек чуть было не выпалил свое настоящее имя вместо того, которое он называл в «Золотой ложке», того, которое он называл всем людям, желающим его знать. Это имя — Джек про себя называл его своим «походным именем» — было Льюис Фаррен.

— Джек Со… а… Сойтель, — сказал он.

Апдайк, не сводя с него насмешливых глаз, задержал руку еще на мгновение, потом отпустил.

— Джек Со-а-Сойтель, — задумчиво повторил он. — Должно быть, самое длинное и дурацкое имя в телефонной книге, да, малыш?

Джек покраснел, но решил промолчать.

— Ты не очень-то крепок, — сказал Апдайк. — Как думаешь, ты в состоянии поднять двенадцатифунтовую пивную бочку и закинуть ее на тележку?

— Думаю, в состоянии, — ответил Джек, хотя и не был в этом уверен. Но в таком пустынном месте ему вряд ли придется менять бочки чаще, чем раз в день.

Словно прочитав его мысли, Апдайк сказал:

— Да, сейчас здесь никого нет. Но к четырем-пяти часам тут будет достаточно народу, а уж по выходным это место переполняется через край. Вот тогда-то ты и сможешь заработать.

— Ну, я не знаю, — протянул Джек. — А сколько я буду получать?

— Доллар в час, — ответил Апдайк. — Я, честное слово, платил бы тебе больше, но… — Он похлопал рукой по массивной пачке счетов и слегка улыбнулся, как бы говоря: Ты видишь, как все в Оутли дорожает, как ветер гуляет в карманах. С 1971 года все вокруг приходит в упадок… Но глаза не улыбались. Глаза смотрели на Джека с той же кошачьей сосредоточенностью.

— Но это не так много, — сказал Джек. Он говорил медленно, но мысли бешено крутились в голове. В дискотеке пусто и тихо, как на кладбище. Днем, похоже, она служит забегаловкой для старых, опустившихся алкашей. Но сейчас ни один из них не стоял, прислонившись к стойке бара, не потягивал пиво и не смотрел телевизор. В Оутли все пили в своих машинах и почему-то называли их «клубами». В Оберне доллар с полтиной в час давался ему тяжелым трудом. Здесь же один доллар за такое же время не будет ему стоить ровным счетом ничего.

— Да, — согласился Смоуки, возвращаясь к калькулятору. — Не много.

По его тону можно было понять, что Джек должен либо согласиться на такую сумму, либо выйти вон. Торг неуместен.

— Что ж, я согласен, — сказал Джек.

— Вот и хорошо. Теперь нам остается выяснить только один вопрос: от кого ты бежишь и кто за тобой гонится? — Карие глаза сверлили Джека насквозь. — Если кто-то сидит у тебя на хвосте, то я не хочу иметь с ним никаких проблем.

Это не смутило Джека. Он, конечно, не был самым одаренным ребенком на земле, но имел достаточно фантазии, чтобы сочинить рассказ, который не позволил бы ему умереть с голоду на дороге. Итак, настало время истории № 2: «Жестокий отчим».

— Я из маленького города в штате Вермонт, — начал Джек, — из Фендервилла. Мои мама и папа разошлись два года назад. Папа хотел забрать меня к себе, но суд отдал меня маме. Они только ругаются и ругаются, а до меня им нет дела…

— Сказки, — сказал Смоуки, не отрываясь от своих подсчетов, однако, заметил Джек, он не переставал внимательно слушать его.

— Так вот, мой папа уехал в Чикаго и там устроился работать на завод, — продолжал Джек. — Он пишет почти каждую неделю, но за последний год ко мне так и не приезжал, потому что Обри его побил. Обри — это…

— Твой отчим, — закончил вместо него Апдайк. Джек прищурился. Его обуяли сомнения — в голосе Апдайка не было никакого участия. Напротив, Апдайк просто смеялся над ним и его историей, как будто знал, чего на самом деле стоит эта сказка.

— Да, — продолжал Джек как можно спокойнее. — Моя мама вышла замуж полтора года назад. Он злой и часто меня бьет…

— Ай-я-яй! Бедный Джек! — Смоуки поднял на него свои насмешливые и недоверчивые глаза. — И теперь ты направляешься в этот солнечный город, где вы с отцом будете жить долго и счастливо?