Талисман

— Я человек, а не животное! Не смейте обращаться со мной как с собакой! — выпалил Джек и шагнул к Смоуки на все еще ватных от страха ногах.

Удивленный, даже пораженный неожиданной вспышкой, Смоуки отступил:

— Джек, я предупреждаю тебя…

— Нет, Смоуки, это я предупреждаю тебя, — услышал Джек свой собственный голос. — Я не Лори, мне не нравится, когда меня бьют. Если ты ударишь меня еще раз, я отвечу тем же.

Замешательство Смоуки Апдайка длилось всего несколько секунд. Он схватил Джека за шиворот.

— Ты на меня не кричи, парень! — сказал он, притягивая его к себе. — Пока ты в Оутли, ты мой пес. Пока ты в Оутли, я могу погладить тебя, если захочу, и побить, если захочу. И ты будешь в Оутли, пока я не решу тебя отпустить.

Смоуки сильно встряхнул Джека, так, что тот прикусил язык и вскрикнул от боли. Красные пятна злости выступили на щеках Смоуки.

— Я думаю, ты достаточно хорошо соображаешь, чтобы понять, что я имею в виду. И запомни это хорошенько, а чтобы до тебя быстрее дошло…

Смоуки занес кулак. Три 60-ваттные лампочки бешено сверкнули в алмазах браслета. Кулак впечатался в лицо Джека. Джек отлетел к шершавой бетонной стене. Правая щека сперва вспыхнула от боли, но тут же онемела. Джек почувствовал кровь во рту.

Смоуки смотрел на него спокойным, оценивающим взглядом человека, размышляющего о покупке коровы или лотерейного билета. Должно быть, он не увидел в глазах Джека того, чего хотел, потому что снова подтащил ошеломленного мальчика за шиворот и приготовился нанести еще один удар.

В этот момент из танцевального зала донесся женский крик:

— Нет! Нет! Нет!

Затем гомон множества голосов, встревоженных и испуганных. Еще один женский визг, тонкий и пронзительный, — и выстрел.

— Твою мать! — выругался Смоуки с выражением актера на сцене бродвейского театра.

Он отшвырнул Джека к стене и выбежал в открытую дверь. Раздался еще один выстрел, а потом крик боли.

Джек знал только одно — пора! Ждать конца сегодняшней ночи, а тем более завтрашней или воскресенья нет никакого смысла. Время пришло. Прямо сейчас.

Шум начал постепенно затихать. Сирен не было слышно, значит, никого не убили… Но рабочий, который вовсе не рабочий, похожий на Рэндольфа Скотта, все еще был в уборной.

Оставшись один в кладовой, заваленной пивными и винными бочками, Джек принялся разыскивать рюкзак. Когда его пальцы не нащупали ничего, кроме пыли, грязи и голого пола, вернулась убийственная уверенность, что кто-то из них, Смоуки или Лори, видели, как он прячет рюкзак, и перепрятали его. Они сделали все, чтобы задержать тебя в Оутли, дружок. Затем Джек почувствовал облегчение и радость, такую же сильную, как отчаяние, — пальцы наткнулись на нейлон.

Джек поднял рюкзак и задумчиво посмотрел на дверь в дальнем конце кладовой, через которую загружали товар. Он бы с гораздо большим удовольствием воспользовался этой дверью — ему совсем не хотелось спускаться по пожарной лестнице в углу зала, к тому же этот путь проходил близко от мужской уборной, — но эта дверь была под сигнализацией. Как только он откроет ее, на панели за стойкой загорится красная лампочка. Даже если Смоуки все еще собирает осколки с пола, то уж Лори непременно заметит огонек и поднимет тревогу. Значит…

Джек подошел к двери, ведущей в коридор, приоткрыл ее и приник к щелке глазом. Коридор был пуст. Значит, все в порядке. Скотт облегчился и вернулся в зал, пока Джек разыскивал рюкзак. Отлично.

Да, все отлично, если не считать того, что он все-таки здесь. Ты хочешь столкнуться с ним в зале, Джеки? Хочешь снова увидеть, как желтеют его глаза? Подожди, пока не будешь уверен!

Но он не мог этого сделать. Потому что Смоуки скоро заметит его отсутствие, заметит, что он не помогает Лори и Глории ставить на место перевернутые столы и не моет грязную посуду. Он придет сюда и снова станет объяснять Джеку, каково место его заведения в Системе Вещей. Поэтому…

Что «поэтому»? Нужно уходить?

А вдруг он только и ждет тебя там? Вдруг он готовится к прыжку, словно тигр в чаще?

Лев или тигр? Рабочий — не рабочий или Смоуки? Джек замер в нерешительности. Мысли в голове кружились и скакали. То, что человек с желтыми глазами все еще в уборной, — возможно. Но то, что Смоуки вернется с минуты на минуту, — это точно.

Джек открыл дверь и шагнул в узкий коридор. Рюкзак, казалось, прибавил в весе, напоминая Джеку о необходимости скрываться от любых глаз. Он шел на цыпочках, несмотря на оглушительный грохот музыки и рев толпы. Сердце паровым молотом бухало в груди.

Мне было шесть. Джеку было шесть…

Господи, ну что же это такое? Почему эта мысль постоянно крутится в голове?

Шесть…