Талисман

— О, драгоценный Эльбер, — жалостливо воскликнула она, всплеснув руками, — тебе плохо! Конечно, после голода… Великий правитель, прояви милосердие, повели вызвать лекаря и пусть тот окажет бедняге помощь: сделает ему промывание желудка! Мой несчастный муж, до сих пор не пришедший полностью в себя, будет сопротивляться, но это для его же пользы!

— Разумно, — согласился Тулум.

Муонга немедленно увели: он, как и предположила Ника, орал и отчаянно вырывался из цепких рук слуг владыки Каира, но это ему не помогло.

Пока Белого Воина где-то во внутренних покоях дворца бесцеремонно заставляли извергнуть из себя все только что съеденное, девушка продолжила скорбное повествование:

— Мы убежали, — импровизировала она. — Как? Это было не так-то просто: глубокой ночью мы освободились, убили двух больших обезьян, сняли с них шкуры, надели их шкуры на себя и покинули селение! Безусловно, за нами погнались варвары! Пару раз они видели нас, но принимали за горилл…

— Поразительно, — сказал Тулум. В его глазах сверкнул огонек, выдавший наличие недюжинного интеллекта. — Никогда не слышал ничего подобного!

«Еще бы, — отметила Ника, — я тоже впервые сочиняю такой бред!»

— А как вы справились с путами?

— Мы их перегрызли, — не особенно задумываясь, ответила девушка, — перетерли зубами.

Взглянув в лицо вопрошавшего, девушка вдруг отчетливо поняла: он не верит ни единому ее слову.

— Если только у вас не алмазные зубы, — заметил он, — от них после этого должны были остаться только пеньки.

— Ох, что-то я устала…

— Да-да, — закивал Тулум. Хлопнув в ладоши, он распорядился, чтобы искательницу приключений проводили в отведенные ей и ее супругу покои. — Эльбер уже отдыхает.

— Твое гостеприимство не имеет предела!

В отличие от парадных залов дворца и святилища, жилые помещения скорее напоминали кельи без следа помпезности, с невысокими потолками, довольно узкие, но не соединенные одна с другой. В каждую из них вел отдельный вход или из внутреннего двора или с внешней стороны замка.

Как бы то ни было, здесь легко можно было комфортно расположиться и прекрасно провести несколько часов.

— Привет, — буркнул Муонг, едва она переступила порог их комнаты.

Девушка ожидала, что ее спутник тут же набросится на нее с упреками, и готовилась к язвительной словесной контратаке, однако тот мирно поинтересовался:

— Ну и как, заморочила правителя?

— Ага, — отозвалась она. — Устала. Спать хочу.

— Устала она… — ворчливо оборонил Белый Воин, желая вызвать у нее раскаяние. — Сытая, небось! А у меня в желудке ни крошки!

— Сам виноват, зачем изображал за столом свинью?..

— Стерва!..

Сделав вид, что не расслышала его реплики, девушка заявила:

— Думаю, Тулум даст нам денег. И мы благополучно уберемся отсюда.

— Главное — чтобы он ничего не заподозрил.

— Верно, — согласилась Ника, потянувшись к мужчине. — Иди ко мне, Эльбер, хватит дуться.

— Ты используешь меня будто средство от головной боли! — резко произнес он. — По-моему, я достоин того, чтобы ко мне относились с большим уважением, а не подстраивали пакости на каждом шагу и потом отдавали команды, точно собачонке. «Ко мне, Эльбер!» — передразнил он. — Нашла себе игрушку…

— Ну, прости, мой хороший.

Нике стало стыдно. Муонг все-таки воин и не из последних!

Присев возле ног мужчины, девушка развязала ему ремешки сандалий. Она принялась нежно массировать его икры, лаская его все выше и выше, пока Муонг, не в силах унять сладострастную дрожь, не застонал. Он склонился и заключил красавицу в объятия.

«Так-то лучше», — хмыкнула про себя Ника.

— Я вовсе не считаю тебя игрушкой, — продолжала она, ловко освобождаясь от одежды, — я не умею любить по-другому.

Ника по опыту знала, что Муонг в постели ненасытен. Он никогда не отваливался от женщины сразу, не уподоблялся коту, сожравшему горшок сметаны, и способному после этого только раскинуть лапы и сыто захрапеть. Белый Воин был виртуозом в любви…

Только под утро они угомонились.

— Интересно, как ты выходил на арену после такого, — по телу девушки разливалось блаженное тепло. Она положила голову на обнаженную широкую грудь Белого Воина, слушая, как бьется его сердце. Тук-тук-тук…

— Я никогда не занимался любовью перед боем! Хорошо сражаться и в темное, и в светлое время суток невозможно.

— А меня возбуждает опасность, — призналась девушка. — Когда стоишь на самом краю, все чувства обостряются до предела, и, кажется, это твой последний шанс… тогда можно любить так, что после этого и умереть не страшно.

В дверь осторожно постучали. Зная, что в жилищах местных знатных господ, не говоря уж о правителях, слуг за людей не считают и не смущаются их присутствием, Ника спросила:

— Что нужно?

В приоткрывшуюся дверь проскользнул мальчик-раб. Очутившись в помещении, он низко поклонился:

— Не угодно ли что-нибудь госпоже?

— Угодно, — проговорила Ника, — принеси вина и фруктов.

Мальчик, пятясь, удалился. Через несколько минут он появился, в точности выполнив указание.

Девушка отпустила его благосклонным кивком.