Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине

– Что же вы сто´ите, болваны, – продолжал король, – почему медлите? Или ваши губы слишком нежны, или вы боитесь смерти?

– Никто из нас, Ваше Величество, не страшится смерти, но смерти, достойной воина, – ответил Линг Аллен, на котором король остановил свой взор. – Но ни у кого нет охоты умереть, как отравленной крысе, ради этой черной животины, которая продается и покупается на базарах, как быки на ярмарках.

– Король велит высасывать яд, – недовольно проворчал один из стражей, – как будто это то же, что на, поешь смородины.

– Так знайте, – воскликнул король, обращаясь к страже, – что Ричард никогда еще не приказывал того, чего бы не решился сделать сам!

И без дальнейших церемоний, несмотря на все предостережения окружающих, ни на почтительное сопротивление нубийца, не теряя времени, он приложил свои губы к ране оруженосца и стал высасывать из нее кровь. Но когда король остановился для того, чтобы сплюнуть высосанную отравленную кровь, нубиец отскочил и, наскоро перевязав руку, энергичным жестом заявил свое непоколебимое решение не допустить более высокого проявления человеколюбия Ричарда.

Стража увидела в поступке короля живой укор для себя. Линг Аллен выступил вперед и заявил, что если это необходимо, то, чтобы воспрепятствовать королю продолжать такое лечение, его губы, язык и зубы готовы услужить чернокожему, как он называл нубийца, и что, наконец, он скорее согласен целиком проглотить чернокожего, чем допустить своего короля Ричарда еще раз прикоснуться губами к отравленной ране.

В это время вошедшие в шатер Невил и прочие офицеры стали решительно отговаривать короля от дальнейшего высасывания яда.

– Прекрасно, прекрасно, – сказал Ричард, – но к чему столько шума из-за пустяков. Опасность миновала, и зайца след простыл. Рана нубийца ничуть не опасна, рассвирепевшая кошка, наверное, гораздо больнее оцарапала бы, нежели поранил этот негодяй… А что касается лично меня, то, ради вашего успокоения, я приму драхму противоядия, хотя это совершенно излишне.

Так говорил король, смущаясь и сам, быть может, своей услуги рабу – поступка, продиктованного прекрасными свойствами его души. Но поскольку Невил продолжал ворчать и толковать об опасности, которой, по его мнению, все-таки подвергся король, то Ричард строго велел ему прекратить.

– Замолчи, Невил, и ни слова больше о таких пустяках. Я только хотел показать этим глупцам, зараженным разными предрассудками и предубеждениями, каким образом они могут оказывать друг другу помощь в том случае, если бы на нас стали нападать подобные подлые трусы с отравленным оружием. Кстати, Невил, возьми этого нубийца с собой в свой лагерь. Я изменил свое первоначальное намерение, но смотри, позаботься, чтобы с ним обращались как следует, и следи, – добавил король шепотом, – чтобы он не улизнул. Мне кажется, что этот молодец вовсе не тот, кем мне представился. А вы, обжоры и пьяницы, ступайте по своим местам и впредь будьте осторожнее и бдительнее. Не воображайте, что здесь – как в нашей благословенной Англии, где сначала хорошенько побранятся, а затем уже дерутся, где не нападают исподтишка с кинжалом в руках и где только заговорщики подсылают убийц. Это не наша страна, где нападение совершают открыто, где, обнажая меч, вызывают неприятеля на бой. Здесь вместо стального нарукавника вам бросят шелковую перчатку, горло перережут пером горлицы, пронзят вас булавкой. Идите, но помните: держите ухо востро, глядите во все глаза, меньше болтайте, больше воздерживайтесь от пьянства и будьте осмотрительны во всем, или я так проморю вас голодом, что вы у меня похудеете не хуже старой клячи!

Пристыженные солдаты отправились на свои посты, а Невил стал укорять короля за его излишнюю и даже вредную снисходительность по отношению к нерадивой страже: он считал необходимым примерно наказать виновников, допустивших такую подозрительную личность, как этот турецкий монах, приблизиться к королевской особе.

– Перестань, не говори мне больше об этом, Невил, – прервал его Ричард. – Неужели ты хочешь, чтобы я наказал за ничтожную оплошность, угрожавшую только моей жизни, строже, чем за потерю английского королевского штандарта. Знамя ведь похищено, похищено ли оно вором или отдано кому-то изменником. Как бы то ни было, но кровь при этом не пролита!..

Король затем обратился к нубийцу:

– Мой темнокожий друг и разгадчик тайн, по словам знаменитого Саладина, ты хороший советчик, так с помощью более черного духа или посредством чего бы то ни было не сможешь ли ты отыскать вора или злодея, посягнувшего на мою честь? Если тебе это удастся, я осыплю тебя золотом с головы до ног. Что ты мне на это ответишь?

Немой, видимо, хотел что-то сказать, но изо рта вместо слов раздались одни глухие невнятные звуки. Глубоко вздохнув, он скрестил руки на груди и, покоряясь горестной необходимости, ответил королю лишь учащенным киванием.

– Как, – воскликнул король с радостью и нетерпением, – ты можешь помочь нам в этом деле?!

Нубиец еще раз утвердительно кивнул.