Талисман Империи

Фраат, теряя последние силы, еле удерживаясь руками за уступ, проводил недобрым взглядом полет изменника и посмотрел наверх. Наложница Муза, которую сейчас он воспринял как бесплотного вестника (ангела), посланника бога Ахурамазды, уже спускала свою длинную шаль. Уцепившись за спасительную соломинку, намотав шаль на руку, царь повис над пропастью, и его потащили вверх Муза и незадачливые охранники. Когда подняли, затащив за рукава и воротник на скалу, он без сил лег на камни и благодарно посмотрел на наложницу. У Фраата болели голова и руки, ныло тело, из ссадин сочилась кровь, но страстный поцелуй Музы стал главным обезболивающим средством, снявшим напряжение и вернувшим его в обычное, нормальное состояние.

– О, Солнце Парфии! – сладким голосом проговорил начальник канцелярии Шадман (имя означает «радостный»), низко наклонившись к уху повелителя. – Удачный выстрел этой женщины, Музы, спас тебе жизнь. Сразу видно, что она женщина необыкновенная: ее красота и достоинства скрывают сильные страсти и здравый рассудок.

Позже, в шатре, царь Фраат, лежа с перевязанной головой на соломенном матрасе, покрытом шкурами, не отпуская спасительницу ни на шаг, объявил свою волю. Он женится на Музе, остальных жен отошлет в главную столицу страны Нису, казнит охрану, а на церемонию передачи орлов вместо себя направляет начальника канцелярии Шадмана.

Ночью Муза ни на шаг не отходила от повелителя. Ласками и поцелуями сняла ему нервное напряжение, неустанно смазывала раны и подавала питье – травяной настой, прописанный лекарем, и Фраат, лежа с открытыми глазами, любуясь ее изысканной красотой, пышными золотистыми волосами и прелестным личиком нимфы водного источника, постепенно приходил в себя.

– Твоих родственников, особенно тех, кто поддерживал Наримана, нужно урезонить, – внушала красавица Муза. – Дружи с Римом! Август не потерпит унижения. Столкновение Запада и Востока приведет к катастрофе: не будет ни Рима, ни Парфии. – Капли пота на его лице она промокнула чистой тканью. – Обезопась себя от властных амбиций сыновей, которые жаждут твоей смерти. Отошли их в Рим постигать науки, и у Августа пропадет интерес к Тиридату и возникнет иллюзия, что все претенденты на трон Парфии у него в заложниках. Я рожу тебе сына, ты воспитаешь его и сделаешь царем.

– Ты – моя спасительница. Все сделаю, как говоришь.

Фраат, чувствуя влечение, прикоснулся к ее руке, ощутив эмоциональный отклик женщины. Языком тела она показала, что хочет обладать мужчиной…

Поздно ночью, насладившись близостью, они, прижавшись друг к другу, нежились в теплых объятиях. Она произнесла:

– Я знаю, как сделать тебя великим. У армян есть Палладиум, талисман, вещь уникальная, способная вознести человека к вершинам могущества. За талисманом охотится Рим. Я подскажу, как его заполучить.

Торжественная передача орлов и пленных состоялась с утра следующего дня. Тиберий с мечом, в доспехах и пурпурном плаще, стоял на возвышении под балдахином и ждал Фраата. Появилась процессия парфян, но царя не было, и это стало беспокоить трибуна:

– Здесь что-то не так, – вскипел квестор, сурово посмотрев на своего помощника. – Гатерий, ты не справился с задачей! Царь не прибыл! Они готовят нападение! Ты ответишь за свой промах! Приказываю скрытно привести легионы в боевую готовность!

Гатерий опрометью бросился к группе легатов, и те, получив приказ, разослали военных трибунов по когортам. К возвышению приблизился тщедушный вельможа в парфянском халате, расшитом золотом и драгоценными камнями, и сладким голосом сказал:

– О, молодой командующий Тиберий! Я – начальник канцелярии парфянского царя Шадман. Мой повелитель Фраат IV, властитель Востока, спаситель веры и посланец богов, поручил мне провести церемонию. Мы можем начинать.

Прозвучал гневный голос Тиберия, находящегося в состоянии крайнего раздражения:

– Шадман, где царь?!

– О, думаю, он занемог, но это никак не помешает торжеству добродетели. Все готово вершить великодушие и усмирить алчность.

Обозленный квестор, которого 60-летний старик посмел назвать «молодым», с силой ударил ногой по золоченому креслу, предназначенному царю, отшвырнув его далеко в сторону:

– В понимании варваров хорошие манеры – это признак слабости.

Шадман незлобиво произнес:

– Мы варвары, но нам проиграли Красс и Антоний.

Проглотив колкость, Тиберий крикнул:

– Начинайте церемонию!