Талисман Шлимана

– А может и прав Местятка, – проговорил толстый мастер задумчиво и хмельно. – Ты скоморох, врешь, врешь, да и правдой вдруг проговоришься. Ведь, если подумать, это ведь нашему владыке мнилось, что то золото и самоцветы, для него так виделись, а может на самом деле это сокровенное творилось, может это была красота. Пьян я, мысли путаются, но вот ты скажи, Даниил, и ты, – обратился он к золотых дел мастеру. – Ведь мы же сами до конца не знаем, как у нас все получается, в камне ли, слове ли. Откуда это?

– Вот и я говорю тебе, добрый человек, – заплетающимся языком повторил Местята,– надо камень поискать, добрый человек. Соломон ведь искал

– А что, Местята, – пробормотал Даниил. – Ведь чудна такая мысль – откуда это все? Ведь ты прав в том, мастер, что коли глупца учить, то хоть все искусство расскажи, но дорогим и красным словам истинным не научишь. Но про тот камень люди ещё говорят, что и клады ему подвластны, злато и власть большую он может дать. А от этого у таких как владыка Феодор ум мешается, поэтому он его до сих пор и ищет.

– Что злато. Им всего не купишь. Вспомнил я. Вы тут говорили, я и вспомнил, может, это и поможет тебе, гонец. Я хочу, чтобы была здесь такая церковь. Светлая. Кто ж знает, откуда эта красота приходит. Ведь и тогда был какой-то камень, … может и от него. Слушай, гонец, поезжай в Полоцк. Я уже не смогу строить, а там мастер Иоанн, а если он с тобой не поедет, то был и еще один, Иоанн тебе расскажет. Где он теперь, по каким дорогам ходит, не знаю. А Иоанн, может, знает. Мы дружны были. Эх, что за время было. Мне сейчас так чудно вспомнилось. Сидели мы тогда у ручья, в той земле Полоцкой, когда пришел Иоанн, и говорит «Вот дали мне на время». И показывает нам вещицу малую, так ничего особенного, похоже на змеевик или на девичьи лунницу, а на ней узор мудреный, то ли птица с ликом девичьим, то ли деревья переплелись, цветы, и выделан на ней камень. В нем может все и дело. Разглядывали мы его, в руках держали по очереди. И вдруг, что произошло, до сих пор не ведаю – сон ли, явь ли, но будто видишь то, о чем мечтаешь в его красоте и поднимается в душе такая жажда, что кажется, все силы удесятеряются, и великое тебе подвластно, и что-то тайное открывается. Помню, лежал я на берегу, и вдруг услышал… голоса земли были неясными и глубокими. Взглянул я на лист и цветок малый рядом, и понял его в его краткости и малости – как свет белый дивно совершенен и земля. И кажется, до неба достанешь и до слез благодарен. Я оглянулся. Эта нестерпимая и тихая красота была в мире. В деревянной церкви… Дорого бы я дал, чтобы подышать еще той певучей радостью. Соловьи пели. Да и со всеми нами тогда что-то створилось, не со мной одним. Я потом Иоанна спрашивал, откуда у него та вещица, и что он про нее знает. Он так и не признался, но, думаю, княжна дала. Иоанн лежебока был, ленив, его по утрам не поднимешь, она его все к делу понуждала. А теперь про церкви, что он построил, все слышали. Я вот тоже с той поры кое-что сделал, сами знаете. Ну, а третий из нас… Может, он тебе и нужен, гонец. Его поищи.

– Ну что ж, поищу. Спасибо тебе, мастер. Но и вы, люди добрые, многие из вас по дорогам ходят. Коли встретите такого мастера, вспомните мои слова – пусть он заглянет сюда, – промолвив это, гонец подошел к Даниилу и сел рядом.

– А тебя я тоже искал, добрый человек, – и что-то тихо сказал ему. От его слов Даниил помрачнел, – Опасно тебе сейчас здесь оставаться, уходи, Даниил, Русь велика… Земля тебя не оставит… В ней каждая ель домом может быть, да и не уживчив ты здесь. У тебя нет ремесла, ты не воин, а земля наша любит таких неспокойных.

– Спасибо тебе, гонец, добрый человек, да и за что держаться, часть моя не процвела здесь.

И они вышли из избы. Недалеко уже сидели на бревне хмельные гусляры. Они, щурясь, смотрели вдаль, с высокого холма, где стояла изба, виднелись дороги, леса… Они перебирали струны.

Потом тихо запели. Даниил, гонец остановились. Гусляры пели. И уже был близок рассвет.

Я выхожу на развилку дорог:

Прямо дорога в землю незнаему:

Вправо пойдешь – домой придешь,

Влево пойдешь – судьбу испытать.

А даль небесная светлеет.

По какому пути нам с тобой пойти?

Там где город лесной, там где камень живой

По болотам, полям, грязевым местам,

По чащобам, лугам, оврагам, холмам

А небесная даль светлеет "

А сейчас там, за поворотом пустыня и бедуины, а не чащи и болота ,подумал Глеб.И надо еще просмотреть записи Александра Владимировича. Некоторые я успею сейчас прочитать, наверное, они подходят к тем розовато-нежным скалам, что я вижу по дороге в Луксор. Мы с Аней уже успели привыкнуть к неожиданному стилю работы, который в последнее время появился у нашего учителя и который он, как нечто само собой разумеющееся, предложил и нам. Мы сформулировали интересную, но вполне традиционную тему, над которой и работали: статьи, исследования, командировки. Но кроме того он давал нам какие-то неопределенные задания, вызывающие у меня ощущение жаркого ветра, подталкивающего в спину.

Где в этом разорванном мире есть ответ на вопрос…