Talk to me (Поговори со мной) (СИ)

– Это я их сломал, – почти с гордостью заявил Драко.

– Нарочно? – Эва непонимающе уставилась на него.

– Нет! – попытался заверить ее Малфой. Пришла пора приводить ненормальный план в исполнение: – Я был ребенком. Игрался в одной из гостиных. Знаешь, огромные особняки удивительно неприспособлены, чтобы в них жили маленькие дети. Там повсюду стоят жутко дорогие штуки, вот вроде этих. Этим куклам лет двести, наверное. Короче, я… «не вписался в поворот» на своей детской метле и сшиб их. Среди потерь – по ноге на каждого (я тоже кость сломал), у них еще на руках пальцев не хватает, кажется. Мать бы простила, но отец… Он всегда жутко сердился, когда я что-то делал неправильно. Скажешь: «Почему просто не починить?», но у меня тогда еще палочки не было, а чтобы хоть одна живая душа прознала, мне не хотелось. Мой приказ не рассказывать против отцовского – говорить… Домовик, конечно, головой о стену побьется, но потом расколется. Тогда я просто выпросил игрушки у матери. Нормальный детский каприз. Вот они и стояли пятнадцать лет у меня на полке… на столе… Я о них и забыл вовсе, когда получил палочку и мог починить их сам, да… и конечности задевались куда-то. Но они-то стояли, не падали. Всегда вместе стояли… Ты… ты понимаешь, о чем я? – Драко, все это время смотревший в стену, повернулся к Эве. Она быстро спрятала взгляд, хотя сама-то весь рассказ наблюдала за Малфоем. – Понимаешь? – повторил он, и девушка неуверенно кивнула.

– Кажется… да.

Тишина опять зазвенела в ушах.

– Только… вот чтобы без недопониманий. Куклы… это типа мы с тобой? – она пыталась быстро сморгнуть слезинки, но пришлось «незаметно» утереть их рукой.

Драко не смог сдержать искреннего смеха, хотя и постарался не делать это слишком громко.

– Ты знаешь, что только что испортила самый романтичный момент, который кто-либо когда-либо создавал на этой планете?

– Ага, – ответила Эва хриплым голосом, шмыгнула носом, – но мне так спокойнее.

– С другой стороны, на романтику я могу больше не рассчитывать? – Драко очень хотелось, чтобы она немедленно опровергла его слова, более того, всю глупую ложь он придумывал единственно с этой целью. Конечно, можно было просто рассказать ей про свое прозрение по поводу «дыр в людях», про строгого отца и заботливую мать, но… примеры, как правило, работали куда эффективнее.

– Можешь не рассчитывать, – помотала головой девушка. – Я уже забыла, как говорят всю эту розово-ванильную чушь, но… короче, пусть будет вот так: четыре дня назад я уже потеряла тебя в романтическом смысле. Неделя, две, это случится снова. Я не хочу. Драко… ты прости, но я… у меня сил на это не хватит, – она отвернулась, и он услышал сдерживаемые всхлипы.

– Я знаю… – все внутренности у Драко перевернулись, – но ты, – он взял ее за руку, – ты помоги мне стоять. Пожалуйста.

Эва снова всхлипнула и кивнула, сжав в ответ его ладонь.

====== Глава 22. Один, последний раз ======

«Я могу смотреть и не прикасаться...

Ведь так легко лгать, когда твои губы накрывают мои.

Ты сохранишь секрет, если мы перейдем черту?

Потому что мне это так нужно сегодня…»

(Сергей Лазарев, «Keep your mouth shut»)

Ночь – время глубоких и пространных мыслей. И вот, пока Драко ненавязчиво прижимается сзади, я думаю. Думаю о том, каково это – быть мужчиной. О них вообще редко думают. Мы, женщины, только и знаем, что рассуждать: любит – не любит, придет – не придет, женится – не женится… на другой или на мне. Мужчина должен быть всегда сильным, непоколебимым, терпеть. А вдруг он тоже устает и просто закрывает глаза на все: на работу, на женщину и на свою глобальную ответственность за все это? И вот, если что-то у него не получается, мы сразу зовем его неудачником. И ему приходится жить с ощущением «я – неудачник».

Вот у женщин есть волшебное «зато». Я не красавица, зато умная. У Насти моей все с карьерой не очень клеится, зато от мужиков отбоя нет. У моей мамы одна дочь непутевая, зато сестрица моя – полнейший идеал… Почему у мужчин «зато» работает в обратную сторону? Драко, и умный, и лицом вышел, но зато нет денег и приходится «продаваться» глупой девке, которая (зато) богачка и краса писаная. Егорка, еще пару лет, и начнет играть за какую-нибудь квиддичную команду, это точно, но зато сирота и друга-то закадычного нет.

Им вечно приходится соревноваться, выпячивать свои достижения, перед нами, которые посмеются, глядя на эти конкурсы «у кого длиннее», но выберут-то в конце концов победителя. И когда мне будет нестерпимо больно, я поплачу в подушку или приду положить голову на плечо своего победителя, пожалуюсь ему на проблемы, буду ждать, что он их решит.

А вдруг, им тоже так нужно? Нужно, чтобы молча приняли, принесли чаю, погладили по голове, выслушали… и все это – не один день, не неделю, а долго-долго, пока жизнь не наладится. Мы давно уже смели эту границу полов в жизни, но только сейчас мне удалось избавиться от нее в голове. Оказывается, мы просто два человека, которые могут сделать друг для друга что-то доброе, дружеское… любящее.