Там чудеса

– Все хорошо.

– Погоди. Сама отвечать не хочешь, дай хоть мне излить душу. – Она потерла лоб, выдохнула. – Так вот… коли б случилось все заново повторить, зная, как ты счастье свое обретешь, я б ничего не поменяла. Сама бы в Навь бросилась!

– Ради меня? – Фира голову склонила и прищурилась. – Или за Черномором?

– Вот еще! Мне нынче не за ним, а от него деру давать надобно.

– Думаешь, явится?

Людмила самодовольно улыбнулась.

– Только меня уже тут не будет.

– Дурная ты. А еще на птичку ругаешься… – Фира протянула руку к вышагивавшему рядом ворону, тот каркнул и выпорхнул в открытые воротца. – Можем вместе сбежать. Куда угодно…

– Опять ты за свое! Руслан…

– Да не в нем дело. Во мне. Я пустая какая-то. Будто… – имя далось с трудом, но Фира все же выдавила, – Наина не только силу из меня вытянула, но и часть души. И если чары вернулись, то остальное вместе с ней и сгинуло. Кому я нужна такая?

– Всем? – Людмила вперед подалась и ладони ее своими накрыла. – Ничего не сгинуло, это просто вина. Надуманная, между прочим. Ничего дурного ты этой ведьме не сделала.

– Я через день к ним в дом хаживала…

– И что? Руслан такой нерасторопный, что ты, поди, и не целованная до сих пор, так разве ж могла что разобрать в чужих чувствах? Или увидеть колдовство наставника, древнего и могучего?

– Я разбила алтарь, и ее…

– …Сожрала собственная злоба, – закончила Людмила. – Не ты и не твои чары.

– Злобу ту мы все и вырастили.

– Ну давай еще поплачем о ней! А не о тех несчастных, которых даже жечь не пришлось – сами в прах обратились. Не о семьях их, что лишились любимых. Не о…

– Я поняла. – Фира склонилась к княжне и лбом ко лбу прижалась. – Поняла. Просто… нужно время.

– Дельфира! – донеслось с улицы, и Людмила прыснула:

– Кажется, его-то у тебя и нет.

– Фира? – снова позвал Руслан.

– Давай спускайся, он не уйдет, так и будет орать.

– Тш-ш, он же не знает, что я точно здесь.

– Я знаю, что ты там. – Руслан заговорил чуть тише, но все еще слишком громко для ясного людного дня. – Тебя видели.

– Нигде от чужих глаз не скрыться, – покачала головой Людмила и, отстранившись, подтолкнула Фиру к воротцам. – Скорее, пока толпа не собралась.

Она застонала, но поползла к торчащей в проеме лестнице. За тетивы ухватилась, вниз глянула и замешкалась.

Руслан… просто стоял. Вверх не смотрел, под ноги себе пялился, руки за спиной сложив и чуть покачиваясь с носка на пятку. Прям как мальчишка…

– Спускайся, – промолвил совсем чуть слышно. – Я подожду.

И Фира решилась. Перебросила одну ногу, вторую, да так резво по тетивам скатилась, что рухнула бы, если б не подоспевшие вовремя крепкие руки.

– Поймал, – пробормотал Руслан, развернув ее к себе да так и замерев.

Слишком близко.

– Спасибо.

Он помолчал.

– Прячешься от меня?

– Ото всех, если честно.

– Мучают?

– Говорят слишком много.

– Я тоже поговорю. Можно?

Фира поджала губы, чтобы не улыбнуться, и кивнула, не забыв в просвет покоситься.

Зря тревожилась Людмила о толпе – никому не было дела до тихого закутка меж сараем и птичником. Если кто и проходил мимо, то даже головы не поворачивал, да и забот у днешних сегодня выдалось так много, что не продохнуть.

Главное – не шуметь и не высовываться, и, может, про них и вовсе позабудут.

На веки вечные…

– Я дал тебе много времени, чтобы остыть и простить меня за… опушку, – начал Руслан. Фира дернулась, но он палец к губам ее прижал и продолжил: – Дурные слова, поганые мысли. Я о приворотах и не знал ничего толком, пока воочию не увидел, и никогда боле не подумаю, что ты на такое способна.

Она замерла, не дыша почти, и Руслан опустил руку.

– Я не спрошу, как ты спасла меня, если сама не захочешь. Не напомню про брата, коли сама не заговоришь. Я никогда тебя ни словом, ни делом не обижу, только… кивни вечером на пиру.

– К-кивнуть?

– Да. Когда попрошу Владимира отдать тебя мне.

Наверху отчетливо фыркнули, но Руслан и бровью не повел.

– Ты под его защитой, так нужно.

Фира моргнула, загоняя обратно подступившие слезы:

– Зачем я тебе?

– Люблю.

И она, не выдержав, воскликнула горько:

– Ты порывист, князь, пусть то и благородные порывы. Виноватым себя мнишь, вот и мечешься. Вчера Людмилу любил, а нынче…

– Я не любил Людмилу! – Руслан плечи ее обхватил – вроде крепко, но невесомо. – Любил лишь мысль о ней. О семье, о счастье с прекрасной нежной девой.

– Она такая.

– Да ну?

– И что? Теперь этот образ на меня примеряешь? Я тоже не нежная.

– Врешь. Просто нежность твою надобно заслужить. А еще ты отважная.

– Как и Людмила.

– И добрая.

– Людмила тоже.

– Еще раз про нее скажешь – я тебя в седло закину и не спросясь увезу. Пусть Владимир шлет за нами погоню.

– Но она… – Фира осеклась, сама уже не понимая, зачем спорит.

– Права ты была, – вздохнул Руслан, – я плохо ее знаю, но кое-что сказать могу. Людмила не стала бы в минуту опасности первым делом цепи с чужого коня стаскивать. А спасать ненавистного дурного князя от мавок – тем более. И уж точно не рыдала бы над татями, что на честь ее покушались. Ну и, уж прости, она не бросилась бы за тобою в Навь сломя голову. Скорее, отправила бы отцовскую дружину.

– Может, оно и правильней…