Там, где дым

Поворотным моментом в истории болезни К. стала смерть бабушки. Тогда ему было пятнадцать лет. Это произошло вскоре после ссоры между бабушкой и родителями К. относительно его благополучия. В ночь после похорон бабушки К. поджег дом, убив родителей и обоих братьев. Даже теперь он не может связно объяснить свои мотивы; возможно, он устроил пожар, не вполне понимая последствия. Как обычно, после поджога К. находился в угнетенном состоянии. Он облил себя бензином, и только оперативное вмешательство пожарных уберегло его от самосожжения.

Кейт заставила себя читать дальше. В соответствии с законом о психическом здоровье К. был помещен в психиатрическую лечебницу, в отделение для несовершеннолетних. Ему были назначены антипсихотические препараты, а также речевая терапия, чтобы вылечить заикание. Через восемь лет его выпустили под наблюдение психиатрического социального работника и клинического психолога.

От последних строк статьи во рту у Кейт появился металлический привкус.

К. хорошо адаптировался к жизни в социуме, позитивно реагировал на разговорную психотерапию, включая когнитивно-поведенческую терапию. Инцидентов с поджогами более не происходило. К. хорошо понимает свое состояние и демонстрирует желание его преодолеть. В настоящее время он находится под наблюдением психиатрического социального работника и раз в два месяца проходит психологическое освидетельствование. Существует значительная вероятность, что он добьется успеха.

У Кейт закружилась голова. В глазах потемнело. Она судорожно схватилась за край стола и снова взглянула на мерцающий экран: «существует значительная вероятность…»

Она еле успела добежать до ванной, прежде чем ее вырвало.

Глава 15

Администратор попыталась убедить Кейт записаться на другой день, но в конце концов сдалась и неохотно предложила подождать: доктор примет ее вечером. Кейт села на жесткий пластиковый стул, избегая встречаться взглядом с другими пациентами. Напротив нее сидел одышливый старик, вытянув вперед негнущуюся ногу, рядом девочка-подросток увлеченно листала женский журнал. За ней молодая мать негромко читала бледному малышу, сидящему у нее на коленях.

В приемной висела гнетущая тишина, от которой все звуки усиливались. Шепот молодой матери казался оглушительным, кашель старика – громоподобным, шелест журнальных страниц – режущим слух. Кейт разглядывала макушку секретарши, склоненную за стеклянной перегородкой, и старалась ни о чем не думать.

Пациентов вызывали одного за другим, пока не осталась только Кейт. Наконец из кабинета вышел старик и заковылял к выходу. Хлопнула дверь.

– Кейт Пауэлл.

Ее принял незнакомый врач – пожилой, невысокий, в очках с полукруглыми линзами. Не переставая писать, он жестом предложил ей сесть. Кейт села и стала ждать.

Наконец он со вздохом поднял глаза.

– Что вас привело?

Кейт заранее отрепетировала свой ответ.

– Я хочу сделать аборт, – выпалила она.

Врач посмотрел на нее поверх очков, перевел взгляд на экран, прочел запись в медицинской карточке.

– Вы беременны чуть больше месяца, верно?

Кейт кивнула. Врач поджал губы и продолжил чтение. Она ждала, стиснув кулаки. Наконец он повернулся к ней.

– Почему вы хотите сделать аборт?

Кейт рассказала. Врач слушал, не перебивая. Как ни старалась она говорить спокойно, под конец ее всю трясло. Она надеялась, что, если с кем-то поделится, ей полегчает, однако легче не стало.

– А что говорят в той клинике, где вы делали инсеминацию? – помолчав, осведомился врач. – Я так понимаю, вы им сообщили?

– Они… они сказали, что это их не касается. Я попросила их прервать беременность, но меня направили к лечащему врачу.

Когда Кейт позвонила доктору Джансон, та пришла в ужас. Было ясно, что ее главная забота – уберечь клинику от ответственности. «Вы сами выбрали донора», – тут же заявила она. Кейт и без нее понимала, кто виноват.

– То есть вы с таким трудом забеременели, а теперь передумали, – с непроницаемым видом уточнил врач.

У Кейт перехватило дыхание.

– Нет! – воскликнула она. – Все совсем не так!

Врач снял очки.