Там, где дым

Кейт не ответила. Она едва расслышала, как тот пробормотал: «И тебе доброго утречка». Все ее мысли были только о стопке газет под мышкой.

Клайв уже приехал в офис. При виде таблоидов его радостная улыбка тут же испарилась. Кейт поднялась к себе в кабинет, шлепнула пачку на стол и принялась просматривать.

Статья оказалась в третьем по счету таблоиде. Она занимала половину полосы. В глаза бросился заголовок, который Кейт уже видела в метро:

ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В УБИЙСТВЕ ЗАМЫСЛИЛ НЕПРИСТОЙНУЮ МЕСТЬ

Статья вышла под грифом «эксклюзив». Эллис описывался как шизофреник, находящийся в розыске по подозрению в «жестоком убийстве» психолога Алекса Тернера и развернувший «непристойную клеветническую кампанию против привлекательной руководительницы пиар-агентства Кейт Пауэлл». Далее следовало красочное описание плакатов, особенно первого, и подробный рассказ о том, как Кейт отказалась комментировать «интрижку» с Эллисом и тот факт, что она сделала аборт, дабы лишить жизни «дитя любви». О донорском оплодотворении – ни слова. В конце приводилась ссылка на неназванный источник, намекающий на то, что Эллис мог убить психолога, «обезумев от горя».

Статья сопровождалась полицейской фотографией Эллиса, а также изображением второго плаката – в черно-белом варианте он выглядел не столь жутко. Внизу – фото самой Кейт. Вероятно, ее сняли неподалеку от офиса, как будто на бегу; на лице застыло встревоженное выражение.

«Я выгляжу старой», – отрешенно подумала Кейт.

Послышался треск. Она с удивлением повертела в руках сломанный карандаш, бросила обломки в корзину и подошла к окну. На другой стороне улицы был проход между домами; фотограф мог снимать оттуда или из какого-нибудь подъезда.

– Все-таки напечатали? – спросил вошедший Клайв.

Кейт кивком указала на раскрытый разворот. Клайв прочел статью, закрыл и свернул газету.

– Ну, он же не мог писать задаром.

Кейт через силу улыбнулась. Но надолго ее не хватило.

* * *

Хотя в других газетах статья не появилась, новость разлетелась быстро, и многие издания решили на ней поживиться. Телефон не умолкал: журналисты требовали интервью, пытались выудить любую информацию. Кейт не брала трубку. Кэролайн, Жозефина и Клайв вежливо отказывались от комментариев. Несколько журналистов явились прямо в офис, где им ответили то же самое. Подойдя к окну, Кейт заметила, что на другой стороне улицы терпеливо поджидает группа фотографов. Она поспешно отошла в глубь кабинета, пока ее не засекли.

Кейт позвонила Коллинзу. Инспектор держался невозмутимо. Он уже прочел статью.

– Этого следовало ожидать. Еще повезло, что ее не напечатали раньше.

– Как мне теперь быть?

Инспектор вздохнул.

– Вам решать. Можете сделать публичное заявление и подтвердить свою беременность. Будем надеяться, Эллис об этом узнает и поверит вам.

Кейт сомневалась в действенности такого шага. Эллис наверняка уже видел ее пост в соцсетях: если тогда он не поверил, сейчас вряд ли что-то изменится. К тому же любое намерение довериться прессе таяло при воспоминании о насмешливой ухмылке журналиста, который поднял шумиху. Даже для специалиста по связям с общественностью это чересчур.

– Боюсь, у меня не хватит сил, – сказала она Коллинзу.

– Тогда не высовывайтесь. На все вопросы отвечайте: «Без комментариев». Убийство психолога уже не новость. Если не будете привлекать к себе внимания, журналюги потеряют к вам интерес.

Предсказание инспектора сбылось даже быстрее, чем можно было ожидать. Днем Клайв сообщил, что фотографы и журналисты ушли.

– Все разом снялись с места и свалили, – сказал он. – Видимо, произошло что-то более интересное.

В вечерних новостях вышел репортаж об обрушении многоквартирного дома. У журналистов появился новый повод для пересудов, и о Кейт сразу же забыли. На следующий день в некоторых газетах вышли небольшие заметки о ней, но в них не содержалось ничего нового. На фоне темы о разрушившемся доме они совершенно терялись.

Тем не менее последствия не заставили себя ждать. На следующее утро, явившись на работу, Кейт вынула из почтового ящика стопку писем, не раздеваясь села за стол и первым делом вскрыла дорогой плотный конверт из «Кингсмир траст». Дождь стучал в стекло, словно град.

Письмо было кратким. Фонд с сожалением уведомлял, что в свете последних негативных публикаций, касающихся агентства и лично Кейт, они вынуждены расторгнуть контракт. Как уже ранее сообщалось, подобная известность противоречит интересам фонда. К качеству работы по проекту фонд претензий не имеет, однако в сложившихся обстоятельствах не видит другого выхода, кроме как прекратить отношения с «Пауэлл пиар и маркетинг».

Читая, Кейт так и слышала сухой голос Редвуда. С зонта размеренно падали капли. Стекло задребезжало от порыва ветра.

Дверь отворилась, вошел Клайв. Кейт приготовилась рассказать ему новость, когда увидела в его руках дорожную сумку.

– Что случилось?

Клайв смущенно стоял, не снимая мокрое пальто.

– Мне нужно уехать в Ньюкасл, – хрипло произнес он. – Вчера вечером позвонила мама. Брат попал в автокатастрофу. Он… умер.