Там, где дым

Эта мысль поддерживала Кейт остаток дня. С отъезда Клайва прошло всего несколько дней, но казалось, будто намного больше. После работы она впервые за долгое время не села в такси, а решила пройтись. Улица выглядела слишком широкой, слишком открытой под серой гладью неба. Постоянно озираясь, Кейт направилась в сторону Кингс-Кросс. С каждым шагом ее уверенность крепла. Она села в метро, проехала три остановки до «Оксфорд-Серкус» и поднялась на поверхность. Мимо проходили люди, поглощенные своими делами. Сквозь облака просвечивало водянистое солнце; Кейт благодарно подставила лицо неверным лучам. Она зашла в кафе, взяла себе какао, потом решила, что пора поесть, и заказала сэндвич с помидорами и моцареллой. Вкус оливкового масла напомнил о лете. А ведь скоро весна, с удивлением подумала Кейт, и на душе у нее потеплело.

Выйдя из кафе, она прошлась мимо магазинов, остановилась у витрины с детской одеждой, полюбовалась крохотными кофточками и свитерками, миниатюрными джинсами и ботиночками.

Кейт взглянула на свое отражение в стекле и заметила, что улыбается.

Все проходит, сказала она себе.

* * *

Однако на то, чтобы дойти пешком от метро до дома, уверенности уже не хватило. С наступлением сумерек вернулись страхи. Кейт попросила таксиста подождать, пока она не откроет входную дверь. Дугал уже караулил у крыльца. Завидев хозяйку, кот раздраженно мяукнул. Он редко пользовался кошачьим лазом, тем не менее воспринял его отсутствие как личное оскорбление.

С замиранием сердца Кейт поднялась к себе, обошла все комнаты, задернула шторы и лишь потом включила свет. Квартира была пуста.

Кейт накормила Дугала, поджарила филе морского окуня, разогрела картошку в микроволновке и поставила в духовку, чтобы запечь до хрустящей корочки, нарезала морковь соломкой. Дугал проявил больше интереса к рыбе, чем к своему корму. В конце концов Кейт сдалась и положила маленький кусочек в его миску, лишь бы он оставил ее в покое.

Она отнесла тарелку в гостиную, устроилась с ногами на диване и принялась есть, зачарованно разглядывая рекламные брошюры с детскими колясками, люльками и колыбельками. Это – будущее, о нем и нужно думать, а не о фантазиях какого-то психа, надышавшегося бензином.

Зазвонил телефон. Наверняка Клайв. Он уже звонил ей – предупреждал, что задержится дольше, чем ожидалось. Дата похорон его брата еще не назначена. Наверное, хочет сообщить, что пока не знает, когда вернется.

Поставив тарелку на полку, вне досягаемости Дугала, Кейт взяла трубку.

– Алло!

– Кейт?

Знакомый голос, но точно не Клайв.

– Это Пол.

Кейт прижалась лбом к стене. Сердце забилось от разочарования.

– Ты тут?

– Что тебе нужно?

– Ничего. Просто решил узнать, как ты…

– Мне не о чем с тобой говорить.

– Нет, подожди! Пожалуйста!

Именно это «пожалуйста» заставило ее передумать. Она поколебалась и снова поднесла трубку к уху.

– Ну хорошо.

– Слушай… Понимаю, ты не желаешь со мной разговаривать, и правильно. Я решил позвонить, потому что… ну… в общем, хочу извиниться.

От удивления Кейт не смогла вымолвить ни слова. Пол ждал.

– Ты здесь? Ты меня слышишь? Я прошу прощения.

Хотя в его голосе не было прежнего высокомерия, Кейт все равно ожидала подвоха.

– Ты просишь прощения? – удивленно переспросила она.

– Да. Наверное, поздновато извиняться, но… просто хочу, чтобы ты знала: мне очень жаль.

Заинтригованная, Кейт пыталась уловить в словах Пола намек на ложь, однако на сей раз он говорил без своей обычной напыщенности.

– И чем это вызвано?

– В последнее время я много думал. – Он неловко хохотнул. – Ночь в каталажке способствует размышлениям, знаешь ли.

Кейт почти забыла, что полицейские допрашивали Пола о проникновении в ее офис. Она напряглась, ожидая обвинений.

– Когда я кинул кирпич в окно твоей конторы, я был не в себе, – продолжил Пол. – Винил во всем тебя. Ну, ты знаешь, как это бывает: виноват кто угодно, только не я. – В его голосе слышалась еле заметная нотка иронии. – Когда меня забрали по подозрению в краже со взломом, я так напился, что меня сперва засунули в обезьянник, чтобы я протрезвел. Ты не представляешь, как там воняло. Гопники в других камерах вопили как резаные. Господи, это был настоящий кошмар! Помню, я слышал, копы говорили о пьянчуге, которого загребли за взлом, а потом они стали открывать дверь в камеру, и до меня дошло – это обо мне. Я сел и обнаружил, что обоссался и заблевал себя с головы до ног.

Пол замолк. Кейт тоже молчала: если уж ему приспичило облегчить душу, она помогать не собирается.

– К счастью, им удалось найти таксиста, который тем вечером подвозил меня домой. Он запомнил меня, потому что я буянил и наблевал в кабине. В общем, отличился. – Пол смущенно хмыкнул. – Меня отпустили. А когда я вышел на улицу, то не обнаружил при себе ни бумажника, ни наличных – даже до дома не на что было доехать. И тогда я заплакал. Рыдал как младенец. Едва пришел домой, первым делом выкинул на помойку все бутылки. Все до единой. И записался в «Анонимные алкоголики».