Там, где я тебя нашел (СИ)

Гермиона и Люциус расположились на широком причале с пришвартованными к нему лодочками. Не успели они разложить еду, как их разговор прервала мелодия мобильного. Извинившись, он достал его из сумки, что была прикреплена к седлу, и жестом показав ей продолжать, ответил на звонок. Пока он говорил, Гермиона успела удобно устроиться, подставив лицо солнцу и сняв жакет, в котором вдруг стало слишком жарко. На какой-то миг она зависла в этом моменте, прикрыв глаза и акцентируясь на звуках: легкий звук ласкающей берег волны, глухое постукивание лодок о причал, плеск играющей рыбы, пение птиц и жужжание насекомых, и самый волнующий — звук его властного голоса.

— Удивлен, что этого не случилось раньше, — проворчал Люциус, усаживаясь неподалеку от Гермионы, и она вздрогнула от неожиданности, выскальзывая из своих размышлений. — В какой-то момент они начинают забывать, что я тоже имею право на личную жизнь.

Грейнджер вспыхнула, смутившись. Она не знала наверняка, имел ли в виду Люциус только ее, или у него было много подружек, с которыми он имел право проводить время, но отчего-то мысль, что он говорит именно о ней, доставила ей удовольствие.

Она взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. И собиралась заговорить, как телефон снова зазвонил. Офлам закатил глаза. Он поднялся и отошел в сторону, вновь показав ей жестом, что она может не ждать его, но Грейнджер, пожав плечами, просто откинулась на локти, уставившись вдаль.

Вообще-то сейчас Офлам очень напоминал ей Гарри. Тот тоже назначал ей встречи, а потом сбегал с них, стоило его телефону зазвонить. Грейнджер лишь надеялась, что Люциусу хватит совести не бросать ее одну в этом месте. И не возвращать в Лондон. Хотя бы не сегодня. В этом месте было слишком хорошо.

Люциус снова возвращался и уходил еще пару раз, пока не разозлился и не остался на причале, продолжая вести разговор при ней. Взглянув на задумчивую Гермиону, он уселся и уложил ее голову себе на бедра, вытянув ноги. Он кормил Грейнджер виноградом, обсуждая какие-то поставки и контракты по телефону — половину слов она просто не понимала, только открывала рот когда он подносил ягоду к ее губам и жмурилась от ласкающего солнца. Казалось, он неосознанно начал перебирать ее волосы, заставляя замурлыкать от наслаждения. Она прикрыла глаза, пригретая солнышком, и не заметила, как задремала.

Гермиона проснулась от легкого касания к волосам. А потом что-то защекотало ее лицо, заставив ее сморщить нос. Она инстинктивно повернула голову в сторону и почувствовала под щекой плотную ткань.

Резко открыв глаза и осознав, где и с кем она находится, Гермиона села. Гарри убил бы ее за такую «бдительность».

— Мерлин, я что, уснула? — протянула она. Люциус кивнул. — Извини, — искренне попросила она. — Который час?

— Начало пятого, — просто ответил Офлам. — Пора возвращаться — скоро ужин, а я так и не накормил тебя обедом, — посетовал он, поджав губы.

— Прости, — еще раз протянула Грейнджер, заглядывая в серые глаза.

— Все в порядке, — Люциус приподнял краешек рта в полуулыбке. — Я все это время работал. Телефон сел, — он демонстративно закатил глаза, — и наступила благословенная тишина.

Все еще смущаясь своего поведения, Гермиона помогла Люциусу собрать еду в корзину. Он привязал Бланко к Тени и вскочил в седло, протягивая ей руку.

Гермиона устроилась перед ним, и они отправились в обратный путь, как и обещал Офлам — на одной лошади.

Сосредоточившись на том, что ей предстоит сделать теперь, Грейнджер практически не ощущала волнения от близости к мужчине. Ее охватывали другие переживания.

* * *

Поднявшись в комнату и приняв душ, Гермиона порадовалась, что захватила с собой платье. Она долго колебалась между тем, класть его в сумку или нет, но, в конце концов решила, что оно ей не помешает. А оказалась даже больше, чем права. Оно ей пригодилось. Спускаться на ужин в таком прекрасном доме в обычных джинсах и блузке ей казалось неправильным.

Проверив на мобильном сообщения от Гарри и сообщив, что с ней все в порядке, Гермиона снова убрала монетку в бюстгальтер, так как прятать палочку и телефон снова оказалось некуда.

Спустившись в столовую, она поняла, что не прогадала с выбором одежды. Люциус стоял перед ней в классических брюках и пиджаке, в белой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Он снова говорил по телефону, и Грейнджер замерла в дверях, рассматривая его. Когда Люциус замолчал, слушая то, что ему говорили в трубку, и обернулся, видимо, почувствовав его взгляд, она невольно задержала дыхание, замерев под его пристальным оценивающим взглядом, медленно скользящем по ее фигуре снизу вверх. И Гермиона надеялась, что ему нравится то, что он видит. Офлам поманил ее к себе, и Грейнджер, легко ступая по мраморному полу, подошла, бросив выразительный взгляд на телефон в его руке.

— Я отпустил слуг, — предупредил Офлам, убирая телефон в сторону, — так что нам придется обслуживать себя самим.

Грейнджер усмехнулась и проследовала за ним в столовую. Люциус отодвинул для нее стул, и она присела.

— Белое или красное вино? — уточнил он, чуть изогнув бровь.