Там, где Крюков канал...

Граф Хвостов был довольно способным переводчиком. Его переводы трагедии «Андромаха» Ж. Расина и трактата «Поэтическое искусство» Н. Буало-Депрео неоднократно переиздавались.

Дмитрий Иванович являлся почетным членом Падуанской академии, Московского, Харьковского и Вильненского университетов, членом Общества поощрения художников, Вольного экономического общества и ряда других общественных организаций. Как личность Д. И. Хвостов оставил о себе хорошую память. Был скромным, честным и отзывчивым.

В 1831 году граф вышел в отставку в чине действительного тайного советника. Скончался в доме № 23 на набережной Крюкова канала 22 октября 1835 года.

После смерти графа Д. И. Хвостова дом № 23 принадлежал сенатору А. У Болотникову, затем камергеру И. Д. Асташову. Начиная с конца 80-х годов XIX века и до 1917 года это жилое здание сменило многих владельцев.

После октябрьского переворота старинный коломенский особняк стал государственным жилым домом с многолюдными коммунальными квартирами. От первоначальной планировки и стиля прежних покоев и комнат, в которых некогда бывал генералиссимус А. В. Суворов, практически ничего не осталось.

По мнению члена Ассоциации исследователей Санкт-Петербурга Б. Л. Васильева, на набережной Крюкова канала «в доме № 23 следует естественно устроить филиал Музея полководца А. В. Суворова, с обязательным восстановлением его первоначального внутреннего и внешнего облика, а также смежных с ним старинных особняков (домов № 21, 25 и 27)».

Из дома на Крюковом канале Суворов в 1791 году отправился в легендарный Итальянский поход, который должен был завершиться триумфальным возвращением в Петербург. Никакие трудности и лишения не могли сломить русского солдата – ни сильный враг, ни суровая природа. Войска фельдмаршала Суворова геройски били врага в швейцарских обледенелых горах, как прежде бивали в придунайских степях, в прусских лесах и польских болотах. Позади остались неприступные альпийские вершины, узкие, осыпающиеся под ногами тропинки, величественные и мрачные пропасти и бурные горные потоки. Солдаты Суворова стойко выдержали неуютные привалы на камнях под пронизывающим насквозь леденящим ветром, отдых на снегу без огня и горячей пищи в мокрой одежде и в изорванной обуви. Когда русские войска пустились в обратный путь, их знамена были покрыты новой неувядаемой славой.

Суворовские полки отправились в Россию из Баварии. Фельдмаршала сопровождали генералы Багратион, Милорадович, Тучков, оба племянника Александра Васильевича – генералы Горчаковы и сын – генерал-адъютант Аркадий Александрович Суворов. Все молодые, самому старшему, Багратиону, было едва за тридцать.

Армия и офицеры стали свидетелями великой милости императора. Прибывший из России фельдъегерь, сняв треуголку, подал фельдмаршалу Суворову пакет, на котором четким каллиграфическим почерком было написано:

«Генералиссимусу, князю Италийскому, графу Суворову-Рымникскому».

Сломав большие сургучные печати, Александр Васильевич с волнением развернул плотный лист бумаги. Четкие ряды букв сливались в слезящихся глазах старого солдата.

– Читай! – передал пакет фельдъегерю, который звучно, на весь воинский строй, огласил содержание послания Павла I:

«Князь Александр Васильевич!

Побеждая повсюду и во всю жизнь Вашу врагов Отечества, недоставало Вам одного рода славы – преодолеть и самую природу! Но Вы и над нею одержали ныне верх. Поразив еще раз злодеев веры, попрали вместе с ними козни сообщников их, злобою и завистию против Вас вооруженных. Ныне награждаю Вас по мере признательности моей и, ставя на высшей степень честь, геройству предоставленный, уверен, что возвожу на оный знаменитейшего полководца сего и других веков.

Пребываю Вам благосклонный

Павел».

Император, недолюбливавший Суворова, вынужден был оценить его заслуги по достоинству высшим воинским чином генералиссимуса.

Д. Левицкий. Портрет Павла I. 1797 г.

В Кракове Суворов сдал армию генералу Розенбергу и отправился в Петербург. Перед отъездом генералиссимус впервые почувствовал себя плохо. Суворова мучил сильный кашель. По телу пошли сыпь и пузыри. Путешествие пришлось приостановить. Добравшись до своего имения Кобрино, Александр Васильевич слег.

Павел I, узнав о болезни Суворова, отправил в Кобрино лейб-медика Вейкарта.