Там, где начинается синева

– Я отдал свою жизнь торговле, – сказал он, – и мне надоело наблюдать за нерешительными простаками, которые воображают, что могут подняться на вершину, думая больше о себе, чем о бизнесе. Вы, мистер Гиссинг, покорили мое сердце. Вы смотрите на торговлю так же, как и я, – прекрасное искусство, всепоглощающая страсть, прекрасный, захватывающий вид спорта. Это такое же прекрасное и тонкое искусство, как театр, нужно с таким же искусством ублажать и очаровывать публику.

Гиссинг поклонился и выпил за здоровье мистера Бигля, чтобы скрыть свое удивление. Пожилой торговец уставился на него сверкающим взглядом.

– Я вижу, что торговля – это ваш жизненный гений. Я вижу, что вы, естественно, посвящены этому. Мой сын – хороший, уравновешенный парень, но ему не хватает божественного дара. Я старею. Нам нужен новый огонь, новые мозги для ведения этого дела. Я прошу вас простить ту злосчастную ошибку, которую мы совершили недавно, и посвятить себя нам.

Гиссинг был очень смущен. Он хотел сказать, что если он собирается посвятить себя работе контролера, то с удовольствием получит прибавку к жалованью, но старый Бигль так дрожал и так громко сморкался, что Гиссинг сомневался, что его услышат.

– Я хочу, чтобы вы заняли должность генерального директора, – сказал мистер Бигль, – с зарплатой в десять тысяч в год.

Он встал и распахнул дверь красного дерева, которая вела из его собственного святилища. – Вот ваш кабинет, – сказал он.

Сбитый с толку, Гиссинг оглядел комнату: стол красного дерева с плоской столешницей и большим листом зеркального стекла, зеленовато блестящим по толстым краям; чернильница, ручки и карандаши, маленькая стеклянная чашечка, полная ярких скрепок; одна из тех качающихся промокашек, которые так заманчивы; кулер для воды, который как раз в этот момент издал соблазнительный булькающий звук; электрический вентилятор, мягко жужжащий; деревянные подносы для писем и записок; на одной стене большая таблица имен, написанная буквами “Организация персонала”; симпатичная домашняя подставка для шляп и пальто.; мягкий зеленый ковер. Ах, как все это было заманчиво!

Мистер Бигль указал на наружную дверь комнаты с матовым стеклом. Сквозь стекло изумленный прохожий мог прочесть слова

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР, М-Р ГИССИНГ

Какая восхитительная маленькая комната для медитации. Из широких окон он мог видеть всю сверкающую дорожку Пятой авеню, лениво проплывающую в теплом солнечном свете. Он повернулся к мистеру Биглю, очень тронутый.

На следующий день в ведущих газетах появилось объявление об этом: ________________________

БИГЛЬ И КОМПАНИЯ

с удовольствием объявляет

своим покровителям и друзьям, что

мистер ГИССИНГ

был принят в фирму в

статусе генерального директора

Je Maintiendrai

Волнение миссис Перп при этом легче представить, чем описать. Ее единственным страхом было то, что теперь она потеряет своего лучшего жильца. Она заставила Перпа пойти и купить новую рубашку и воротничок; она сказала Гиссингу, довольно патетично, что намерена осенью отремонтировать весь дом. Большой двухместный номер внизу, который можно было бы использовать как спальню и гостиную, она предложила в качестве удобной замены. Но Гиссинг предпочел остаться на месте. Он полюбил верхний этаж.

Конечно, в его новой должности и процветании было что-то радостное. Магазин гудел от новостей. По его просьбе мисс Уиппет была переведена на седьмой этаж в качестве его секретарши. Было восхитительно совершить утреннюю инспекционную экскурсию по огромному зданию. Мистер Хаунд, детектив магазина, любил рассказывать своим приятелям, как подозрительно он следил за “Герцогом” в тот первый день. Проходя через оживленные отделы, Гиссинг видел, как за ним следят глаза, виляя хвостами. Клиенты были более чем когда-либо польщены его вежливым вниманием. Однажды он даже устроил небольшую вечеринку в ресторане, на которой его гостями были миссис Такса, миссис Мастифф и миссис Силихэм. Он пригласил их мужей, но последние были слишком заняты, чтобы прийти. С их стороны было бы благоразумнее присутствовать. В тот же день миссис Такса, охваченная энтузиазмом, купила платиновые наручные часы. Миссис Мастифф купила бриллиантовый ошейник. Миссис Силихэм, чей муж временно оказался в затруднительном положении на Уолл-стрит, удовольствовалась шератоновским шарфом.

Но стало очевидно, что его восхитительный маленький кабинет не станет святилищем для тихой медитации. Его тщеславие было удовлетворено большой рекламой о нем, но он вдруг понял, какой яд содержится в типографских чернилах. Казалось, почти за одну ночь его добавили в десять тысяч списков рассылки. Маленькая мисс Уиппет, хотя и быстро печатала на машинке, с трудом справлялась с его корреспонденцией. Она нетерпеливо дрожала над своей машиной, ее маленькие лапки летали. Сквозь полупрозрачную летнюю блузку из жоржета просвечивали новые розовые ленты. Они были ее флагом ликования по поводу ее удивительного подъема в жизни. Она чувствовала, что очень важно получить быстрый ответ на все эти письма.