Там, где начинается синева

Он не мог не остановиться на мгновение, чтобы окинуть взглядом удивительную сцену, которая всего несколько минут назад была спокойной воскресной службой. Из длинной вереницы автомобилей, припаркованных у часовни, выскакивали невероятные шоферы, спешащие посмотреть, что случилось. Тенистая роща содрогнулась от отвратительного звона колокола, все еще дико звонившего неистовым пономарем. Внезапное возбуждение высвободило личные ссоры, давно прилично подавленные: на крыльце сцепились в схватке миссис Ретривер и миссис Доберман-пинчер. С оглушительным треском один из щенков хора влетел в витражное окно, очевидно, брошенный каким-то разъяренным взрослым. Он узнал голос мистера Таузера, громко причитавшего. Судя по звуку, зрачки мистера Таузера повернулись к нему и доставляли ему неприятности. Прежде всего он слышал ясный боевой клич мисс Эрдель и озлобленные вопли мистера Пуделя. Затем из трясущегося здания выскочил епископ Борзой, весь в пене гнева, в изодранной одежде, а за ним мистер Пудель, мистер Эрдель и еще несколько человек. Они огляделись на мгновение, а затем епископ увидел его. С совместным "ура" они бросились к нему.

Нельзя было терять времени. Он бежал по тенистой тропинке между деревьями, но с безнадежным ужасом в сердце. Он не мог долго опережать такого бегуна, как епископ, чьи огромные шаги, несомненно, в конце концов, остановят его. Если бы он только знал, как водить машину, он, возможно, взял бы один автомобиль из длинного ряда, ожидающих у ворот. Но он не был автомобилистом. Мисс Эрдель могла бы спасти его в своем гоночном родстере, но она не вышла из схватки в часовне. Возможно, епископ укусил ее. Его кровь потеплела от гнева.

Так вышло, что на окружном шоссе был ремонт, и большой паровой каток стоял в нескольких сотнях футов ниже по дороге, рядом с канавой. Гиссинг знал, что было принято оставлять эти двигатели работающими. Это был его единственный шанс, и он ухватился за него. Но, к своему ужасу, добравшись до машины, стоявшей за поворотом дороги, он обнаружил, что она накрыта огромным брезентом. Однако это предполагало отчаянный шанс. Он проворно юркнул под брезент и спрятался в ящике с углем. Лежа там, он слышал, как мимо, тяжело дыша, пронеслась погоня.

Как только он осмелился, он вылез, снял брезент и посмотрел на громоздкий двигатель. Это был один из тех очень высоких и впечатляющих роликов с навесом сверху. Механизм не был сложным, и изобретательность отчаяния подстегнула его. Он поспешно открыл заслонки в топке, встряхнул угли и увидел, что стрелка манометра начала дрожать. Он экспериментировал с одним или двумя рычагами и ручками. Первая, к которой он прикоснулся, издала громкий звук из свистка. Затем он обнаружил дроссель. Он осторожно приоткрыл его на несколько положений. Тяжеловесная машина с ужасным лязгом и скрежетом начала двигаться вперед.

Паровой каток может показаться наименее полезным из всех транспортных средств для срочного передвижения, но рассуждения Гиссинга были здравыми. Во-первых, никто не ожидал бы найти преследуемого беглеца в этом неуклюжем, медлительном бегемоте дороги. Во-вторых, сидя высоко в водительском седле, прямо под навесом, он не был бы легко замечен случайным прохожим. И в-третьих, если погоня приблизится, он все еще будет в стратегическом положении. Для этого самая универсальная из всех наземных машин, за исключением военного танка, может передвигаться по полям, пробиваться через подлесок и путешествовать по сотне мест, где может заглохнуть автомобиль. Он загрохотал вниз по дороге, несколько взволнованный. Он нашел алую накидку, обернутую вокруг его шеи, и привязал ее к одной из опор балдахина в качестве флага неповиновения. Вскоре он увидел, что отряд преследователей возвращается по дороге, очень разгоряченный и злой. Он торжественно похрустывал, занятый тем, что поднимал сильную струю пара. Вот они, епископ, мистер Пудель, мистер Эрдель, мистер Доберман-пинчер и мистер Таузер. Мистер Пудель говорил взволнованно, язык епископа бегал по его сверкающим зубам. Он говорил мало, но его манеры были полны смертельного гнева. Они не обратили на каток никакого внимания и уже собирались пробежать мимо, даже не подняв глаз, когда Гиссинг во внезапном приступе негодования быстро крутанул руль и направил на них свой неуклюжий транспорт. Они увернулись лишь на волосок от того, чтобы их не расплющило, как тесто. Затем епископ, подняв глаза, узнал отступника. С криком гнева они все бросились на каток.