Там, где начинается вселенная

– Что всё это значит: сила, созидание, правильное направление?..

– Ты знаешь. Это можно назвать другими словами. Но разные люди привыкли к немного разным словам.

Сальваторе долго смотрел на цветок. Потом поднял глаза на психолога.

– Кажется, я начинаю понимать ваши загадки, мастер. – Его голос звучал спокойно, даже с лёгкой несерьёзной интонацией. – Говорите, работа с виртпространством – только одна из возможностей применения…

– Да. Как любое творчество, как труд художника или музыканта – только одна из многих возможностей. Есть люди, чьё творчество разрушительно по своей природе. Но это не твой случай.

Сальваторе согласно кивнул и одним глотком допил остывший чай.

– Мастер… вы ведь ждали от меня какой-то помощи. С этим, похоже, вышла ошибка.

– Нет, Брэтали. Не ошибка.

– Правда? Ну… это хорошо. Хотя понятия не имею, чем мог вам помочь.

* * *

– Ты точно решил уехать?

– Да, сейчас так лучше. Но вряд ли это насовсем. Я уже уезжал из Караны, и возвращался. Рано или поздно в этот город всегда возвращаешься…

Сальваторе и Йонне шагали по дорожке, расчищенной в снегу вокруг пруда. За неделю, которую Брэтали провёл у психологов, они с Сивером часто виделись и немало говорили о самых разных вещах. Это, конечно, была ещё не дружба, но симпатия и взаимное уважение между ними установились.

– Куда направишься?

– В Вэлид. Здесь, в Каране, иногда такое чувство… как будто душно, как будто воздуха нет.

Силверу можно было говорить, что думаешь, не растолковывая при этом всего до конца. И не опасаясь с его стороны вопроса, на который отвечать не захочется.

– Надо на всякий случай дать тебе координаты вэлидских психологов. А работать где собираешься?

– Ну, это не проблема. Пока ничего связанного с моей профессией не хочу. А физический труд всегда найдётся. Слушай, Йонне, я хотел спросить: в Воздушном доме я видел портрет одного человека. Тёмные глаза, длинные волосы, улыбка… Я потому спрашиваю, что он показался мне немного похожим кое на кого.

– Понял. Это Лориус Нэриум. Знаешь о таком?

– Он был одним из первых психологов?

– В общем, да. Если бы ты видел фотографии мастера Дамо в молодости, Нэриум, наверное, мог бы показаться тебе похожим на него. Но отдалённо, взглядом, разве. Родство у них неблизкое.

Брэтали фотографий Дамо ни в молодости, ни в каком другом возрасте не видел. Непсихологу их видеть было негде. Но заинтересовавшее его сходство тоже касалось взгляда, глаз, скорее не тёмных даже, а совершенно чёрных. Такие же глаза были у старика из сна про восхождение в горах. Чернота этих глаз, казалось, могла становиться отстранённой, почти космической. Но могли они смотреть и по-другому – с пониманием и добротой.

Портрет, впрочем, привлёк внимание Сальваторе не только этим сходством, странным пересечением реальности и мира снов. У Нэриума было удивительное лицо. Молодое, оно в то же время находилось как бы вне времени. И красота его сияла такой безупречностью, что не представлялось возможным отнести её к мужскому или женскому типу. Это было что-то абсолютное – с трудом верилось, что внешность может настолько приблизиться к совершенству. Мягкая улыбка и спокойствие в чертах не вводили в заблуждение: становилось ясно, что это лицо человека, невероятно сильного духом, перешагнувшего множество границ.

– Да, чуть не забыл, – спохватился Силвер. – Симона ещё в Эбер-Харте, а вот Ангелы уже вернулись. Мастер Фир вчера встречался с ними по какому-то делу, и Норман Келли передал кое-что для тебя в благодарность за помощь с тем маяком. Фир искал тебя вечером, но ты рано лёг спать. Идём, заберёшь эту… посылку.

– Ну вот ещё, – недовольно протянул Сальваторе. – Не нужно мне ничего.

– Да ладно, по-моему, это не какой-то «возврат долга», на который можно обидеться. Кстати, когда тебе на поезд?

– Сегодня вечером, в полвосьмого.

– Жаль, мастера до завтра не будет.

– Да нет, Йонне. Я не хочу прощаться. Не люблю. Скорее всего, мы с ним ещё увидимся. По-моему, он тоже это знает.

Навестить Паули за эти семь дней Сальваторе так ни разу и не собрался.

Часть IV. Вода сильнее камня