Там, где раки поют

– Киа… – начал Тейт и тут увидел синяк. – Что у тебя с лицом? – Тейт шагнул к ней, Киа отпрянула.

– Ерунда, в темноте наскочила на дверь.

По тому, как рука ее взлетела к щеке, Тейт понял: неправда. Ее ударили. Чез? Она по-прежнему с ним встречается, хоть он и женат? Тейт стиснул зубы. Киа поставила кружку на скамейку, явно намереваясь уйти.

Тейт подавил смятение.

– Ты уже начала новую книгу?

– Заканчиваю о грибах. Мой редактор в конце октября собирается в Гринвилл, хочет со мной встретиться там. Но я не знаю…

– Поезжай обязательно, тебе надо с ним познакомиться. Из Баркли туда каждый день ходят автобусы, дневной и ночной. Ехать недолго, час двадцать или около того.

– Я не знаю, где купить билет.

– Водитель подскажет. Просто приходи на остановку на Главной улице, он тебе поможет. Кажется, в лавке у Скока висит на стене расписание. – Тейт едва не проговорился, что много раз ездил тем самым автобусом из Чапел-Хилл, но вовремя одумался, решил не напоминать о тех днях, когда она ждала его на берегу.

Некоторое время они молча прихлебывали кофе, слушали, как попискивает в вышине пара ястребов.

Тейт хотел предложить Киа еще кофе, но побоялся спугнуть. Расспрашивал про книгу о грибах, рассказывал о простейших, которых изучал. Говорил и говорил, неважно о чем, лишь бы удержать ее подольше.

День клонился к закату, повеяло прохладой.

– Мне пора, – сказала Киа.

– А я вино хотел откупорить. Присоединишься?

– Нет, спасибо.

– Погоди минутку, не уходи. – Тейт спустился в камбуз и вернулся с пакетом хлебных крошек и остатков печенья. – Передай от меня привет чайкам.

– Спасибо.

Когда Киа шла к своей лодке, Тейт крикнул ей вслед:

– Киа, похолодало, может, возьмешь куртку?

– Нет, мне не холодно.

– Ну хоть голову прикрой!

Тейт бросил ей красную кепку. Киа поймала ее и кинула ему. На этот раз Тейт запустил кепку подальше, на берег, за отмель, Киа подобрала, со смехом залезла в лодку, завела мотор и, подплыв к катеру, швырнула кепку обратно. Тейт широко улыбнулся, Киа снова рассмеялась. Отсмеявшись, они посмотрели друг на друга, еще немного покидали друг другу кепку. Наконец Киа направила лодку прочь от катера.

– Нет, – бормотала она, – нельзя снова терять голову. Не хочу новой боли.

Тейт так и стоял на корме. И сжимал кулаки, думая, что кто-то поднял на нее руку.

Киа обогнула мыс и двинулась вдоль линии прибоя на юг. Этот путь пролегал мимо ее пляжа к протоке, ведущей сквозь плавни к хижине. Обычно на пляже она не задерживалась, а пробиралась через лабиринт ручейков к своей лагуне, а оттуда – пешком.

Но ее заметили чайки и слетелись к лодке. Рыжик примостился на носу, мотнул головой. Киа засмеялась: “Ладно уж, твоя взяла”. Вспарывая волны, повернула она к берегу и, спрятав лодку в зарослях морского овса, встала у кромки воды и начала бросать крошки, что дал ей Тейт.

На закате, когда волны подернулись розовым и золотым, Киа села на песок, и чайки окружили ее. Вдруг послышался звук мотора, в море показался Чезов катер. Лодка была надежно спрятана, но сама Киа была на виду, посреди пляжа. Она распласталась на песке, повернув голову, чтобы наблюдать за судном. Чез стоял за штурвалом – хищная улыбка, волосы треплет ветер. Не заметив ее, он свернул в протоку, что вела к хижине.

Едва он скрылся из виду, Киа приподнялась. Если бы она не остановилась покормить чаек, он застал бы ее дома. Па вечно повторял: последнее слово должно оставаться за мужчиной. Киа повалила Чеза на землю, да еще на глазах у двух старых рыбаков. Как сказал бы Па, ее следовало поставить на место.

Скоро Чез убедится, что в хижине ее нет, и вернется к пляжу. Киа кинулась к лодке, завела мотор и повернула назад, к Тейту. Нет, жаловаться ему на Чеза она не станет – стыд перевешивал любые доводы рассудка. Киа замедлила ход и, покачиваясь на волнах, смотрела, как заходит солнце. Надо переждать, убедиться, что Чез уплыл. Если она не увидит, как он возвращается, то и не узнает, что опасность миновала.

Киа зашла в протоку, страшась на него наткнуться в любую минуту. Приглушив мотор, чтобы не прозевать его катер, свернула в тихую заводь, над которой нависали деревья и кусты. Продвинулась задним ходом поглубже в заросли, раздвигая ветви, и наконец листва и сумерки скрыли ее.

Тяжело дыша, Киа прислушивалась. Вскоре вечернюю тишину прорезал знакомый скрежет двигателя. Киа пригнулась и тут же встревожилась, что из зарослей торчит нос ее лодки. Рев нарастал, и спустя секунды Чезов катер пронесся мимо. Выждав полчаса в темноте, Киа при свете звезд поплыла домой.

Свою постель она вынесла на берег и устроилась рядом с чайками. Те, будто не замечая ее, расправляли крылья, чистили перья, а потом застыли на песке пуховыми комочками. Они тихонько ворковали, пряча головы под крыло, и Киа подобралась к ним поближе. Но даже под тихое курлыканье и шелест крыльев ей не спалось. Почти всю ночь она ворочалась и вскакивала, каждый шорох принимая за звук шагов.