Там, где растает мой след

— Откуда? Ее тело еще не обнаружили. Мы возвращались поздним вечером в порт, когда увидели мигалки возле дома Жени. Валера сразу почувствовал неладное. Тем более не только «скорая помощь» стояла, но и полиция. Он чуть яхту не загубил, направив ее к берегу. Я удержала его. Мы пошли в порт, но до меня дошло, что, если предчувствие не обмануло Валеру и с Женей что-то случилось, ему лучше держаться подальше от Марина-ди-Пиза. Я велела ему идти в Ливорно. А он сидел как привязанный и только кутался в Женин халат: когда сорвал его, не выкинул, это сделала я, там в порту и швырнула за борт. Улика же!

— Когда вы узнали, что Женя убита?

— Ночью. По радио передавали местные криминальные новости, и мы поймали их.

— Как Кондратьев отреагировал?

— Хотел за борт выпрыгнуть. Но я была наготове, удержала, сделала укол.

— Вы молодец, справились с мужиком.

— С Валерой в этом смысле нетрудно. Он не буйный, а податливый, слабый. Все еще сидит на незримой цепи.

— Как вы его за штурвал пустили в таком состоянии?

— Не пускала, сама управляла яхтой. Поэтому добирались очень долго. У меня почти нет опыта.

Валерий громко застонал. Тати-Анна тут же вскочила и бросилась к нему. Фил за ней.

— Ему плохо? — спросил он, увидев, как вздулись вены на шее мужчины.

— Ему снится кошмар. В нем он пытается сорваться с привязи. — Она взяла с тумбочки шприц и присела рядом с Валерой.

— Под лекарствами разве снятся сны?

— Доза мала стала для него. Придется увеличивать. И это нехорошо. Боюсь, процесс необратим.

— Он станет овощем?

Эйгельман не ответила, только тяжело вздохнула. Сделав укол, она стянула с кровати подушку и положила ее под голову Валере, который затих и стал выглядеть лучше — его шея расслабилась, а лицо порозовело.

— Надеюсь, у вас все, молодой человек? — Тати-Анна устало посмотрела на Фила. — Я вымотана и хочу прилечь.

— Спасибо за откровенный разговор. Понимаю, вы согласились на него не ради меня, и все равно.

— Ищите убийцу Жени там, в городке, который она считала райским.

— Как вы считаете, это женщина?

— Или мужик с бабьим голосом. Человек, что кричал «Мадонна миа!».

Такой голос был у мужа Жени Лауренцо Россини — Маршал его изображал писклей. Неужели это он убийца? Если так, итальянская полиция справится с расследованием. Законный супруг, который еще и безобразный скандал закатил на месте обыска, — первый подозреваемый, и под него уже копают.

— До свидания, доктор Эйгельман.

— Прощайте!

Фил вышел из номера Кондратьева и замер в коридоре, решая, куда пойти. Душ принять все еще хотелось, но оставаться в отеле, где за стенкой псих, нет. Да и возвращаться пора, Лида его заждалась уже.

Он глянул на часы. Точнее, поднял руку, на которой носил их. Забыл, что снял, когда разговаривал с портье. Сейчас они лежали в кармане. Достав свои суперумные часы, Фил увидел не только время, но и значки оповещений. Ему звонили и писали. Не заметил он этого, потому что был занят, да и гаджеты на беззвучном режиме стояли.

Звонила ему Лида. Не выдержала, включила аппарат. Нужно будет поругать ее за это. Если мужчина задерживается, значит, у него дела. Или не всегда так? Фила девушки частенько упрекали в невнимательности. Подозревали в неверности. А все потому, что он не предупреждал о том, что задержится или не придет на встречу вовсе. Тебе на меня плевать, говорили они. И в принципе были правы. На Лиду ему не плевать, но он сейчас в другой стране, хотя должен был рядить ее в шелковый пеньюар, а потом снимать его с нее. Но он мужчина, и это значит… Первым делом самолеты! Так вроде бы пелось в песне из старого кинофильма?

Сообщения оказались так же от Лиды. Фил нахмурился. Что-то не так!

Прочел первое, второе…

Третье было длинным, и он, только глянув на него, стремительно побежал к выходу.

Глава 7

Она с трудом разлепила веки. Уже темно? Неужели проспала несколько часов?

Лида, кряхтя, поднялась. Голова закружилась, и она осталась сидеть на кровати, а не пошла в кухню. На тумбочке стояла бутылка воды, обычной, из-под крана, она не купила минеральной, потому что никуда не ходила. Попив, Лида взяла с тумбочки часы, глянула на циферблат. Девять!

А Филиппа все нет.

Утром Лиду вырвало кровью. Она смогла это скрыть, закрыв лицо, а потом наврав, что это из носа потекло. Когда Фил уехал, она прилегла, чтобы отдохнуть, и уснула. Пробудилась от жары. Ничего не болело, ее не тошнило, и хотелось есть. Лида порадовалась этому.

Передислоцировавшись в кухню, она принялась готовить себе пасту. Поест пустую, разваренную, без масла. Ей хотелось даже такой. И зеленого чаю с сушеной земляникой.

Мышонка видно не было. Он как будто убежал куда-то, раз не съел сыр. Лида посмотрела на бабочку — сидит, не шелохнувшись.

Когда макароны сварились, она съела три ложки — больше не смогла. Нормально помыться тоже, ее пошатывало. Пришлось лечь. Думала, подремет немного и часов в пять вечера прогуляется в город…

И вот уже девять. Сил еще меньше. Тошнит. Из носа тонкой струйкой идет кровь — вся подушка перепачкана.

Плохи дела!