Там, где живут боги

Зимнее вечернее небо стало опускаться на город, словно покрывая университетский комплекс серым плащом. Афродита вышла из здания философского факультета и направилась в сторону набережной. За спиной она отчётливо слышала шаги, следовавшие за ней от самого университета. Девушка не оборачивалась. Да в этом и не было необходимости. Божественный слух был настолько чутким, что она могла слышать даже неровное сердцебиение своего преследователя. Она стала петлять, но шаги не отставали, хотя и держали определённую дистанцию. Кто это мог быть? Никос? Ну конечно! Кто же ещё? Милый мальчик, трусишка, наконец-то осмелился пойти за предметом своей страсти! Но ему стыдно, поэтому он и крадётся, словно молодой хищник за первой добычей. Парень так старался, чтобы даже сам Господь Бог не услышал его шаги, что не замечал своего собственного прерывистого пыхтения. Он решился согрешить втихаря от самого себя, втихаря от своего Бога… Афродита предвкушала встречу и уже горела вожделением. Она нарочно свернула в неосвещённый закоулок. «Я помогу тебе, Никос, бедный, милый христианин!» Она резко обогнула угол кирпичного дома и прижалась спиной к стене. Ожидание сладко томило. Шаги быстро приближались, и на мощённой камнями дороге выросла тень в длинном пальто. Нет, это не Никос. Тот носил короткую куртку! Прежде чем девушка успела догадаться, тень уменьшилась и перед ней оказалась высокая мужская фигура. От неожиданности оба замерли в нескольких сантиметрах друг от друга. Афродита смотрела огромными кошачьими глазами в маленькие бегающие карие глазки и на дрожащую каштановую бороду. Ставрос! Он медленно стал наваливаться всем телом на хрупкую фигуру, прижимая её к стене. Его борода колола Афродите лицо, дыхание было горячим и влажным. Ладони упёрлись в стену, заблокировав любое движение жертвы. Афродита не шевелилась. Её грудь вздымалась, губы были чуть приоткрыты, щеки налились румянцем, как спелые яблоки. Аромат цветочного мёда сменился терпким виноградом, который потом превратился в запах муста и забродил во вздутых мужских венах. Адреналин, как крепкое вино, ударил в виски Ставроса, пробудив животные инстинкты. Он, не отрываясь смотрел в зелёные глаза, которые продолжали опьянять разум. Почему в них нет и тени страха? Другие девушки излучали ужас, им приходилось зажимать рот, а эта! Ставрос предпочёл бы, чтобы она трепетала в его руках, как голубка, вырывалась, боролась за свою жизнь и честь! А он… он наказал бы её за богохульство, исходившее из её красивых уст совсем недавно у него дома! Как он наказывал разукрашенных девиц в мини-юбках, качающих бёдрами перед его носом. Но в этом пронизывающем взгляде, глубоком, чистом и бездонном, стояла… любовь. Он тяжело дышал, брызгая слюной в прекрасное лицо, от которого исходили божественный свет и благовоние. Кто она? Может, она святая? Тьфу ты, прости, Господи!

Слишком затянулась пауза. «Уже не решится, — подумала Афродита. — Слабак!» Борода всё ещё дрожала и колола, бешеные глаза наконец успокоились и замерли на одной точке. Тонкие губы, спрятанные в густой растительности, были в паре сантиметрах от губ девушки. «Ну же, давай покажи свою настоящую сущность! Ты — врождённый дикий самец, обузданный сдерживаемым желанием, как пёс на цепи, ну же, сорвись!» Эти слова стрелами пронзали мозг Ставроса, врываясь из ниоткуда, дразня и ещё больше возбуждая тестостероны. Неожиданно расстояние между хищником и жертвой стало медленно увеличиваться. Локти выпрямились, и он, на какое-то время совладав с собой, произнёс:

— Кто ты? Что тебе от нас надо?

Афродита молчала, продолжая затягивать его в себя, как в преисподнюю. Ставрос тряхнул головой и снова спросил:

— Зачем ты здесь?

— Разве это не ты за мной шёл?

От звука нежного голоса Ставрос вздрогнул. Ему снова захотелось приблизиться к девушке.

Афродита продолжала:

— Или, может, это твой Бог привёл тебя ко мне?

— Не смей! — Ставрос сдвинул брови на переносице.

Внутри его шла непримиримая борьба Господа с Демоном. Демон требовал овладеть охальницей прямо здесь и сейчас, а Господь сдерживал и порицал.

— Тогда это ты зачем здесь? — Афродита перешла на манящий шёпот.

— Я не знаю… Чтобы убедиться, что ты такая же, как и все остальные…

— Те, которым ты причинял боль? Бедняжки, которых ты соблазнял, а потом топтал их нежные лепестки своим грубым ботинком? Да, я такая, как они! И не такая! Я — разная! Я — всякая! Какой ты меня видишь?

Ставрос почувствовал сладкую тошнотворность, необузданное желание и отторжение, ужас и страх, неведомые ему до сих пор. Его тело вновь стало крениться вперёд. На этот раз Афродита увернулась, и мужчина едва не стукнулся лбом о стену. Однако успел железной хваткой схватить девушку за тонкое запястье.

— Исчезни! — прохрипел он, инстинктивно стараясь не смотреть ей в глаза.

— Как? Ты же меня держишь!