Там, где живут боги

Но вслух сказала:

— Конечно, котик.

Они вошли в храм. Ставрос бросил пригоршню монет в ячейку и взял две свечки, одну для себя и одну для Сапфо. Он быстро три раза перекрестился, поцеловал несколько икон в трех местах и немедля пошёл к выходу.

В таверне было тепло и уютно. Они сели за столик у окна, официант услужливо придвинул Сапфо стул и взял её куртку. После того как Ставрос сделал царский, но постный заказ персон на десять, он неожиданно спросил:

— Расскажи мне о себе. Откуда ты родом, где твои родители? Я хочу знать о тебе всё.

— Ну… моя мама — украинка, православная и глубоко верующая. Я воспитывалась строго по-христиански. Отца я не знаю, — ответила Сапфо, глядя в пустую тарелку.

— Бедная девочка, — вздохнул Ставрос.

— Мы много путешествовали по стране, посетили почти все монастыри. Кроме одного.

«Или сейчас, или никогда. О Артемида, помоги!» — подумала девушка.

— Впечатляюще. И какой же монастырь вы не посетили?

— Агион Орос. Святой Афон.

— Ах да, я должен был догадаться.

— Понимаешь, моя мама смертельно больна, — тихо начала Сапфо заранее заготовленную басню. — Каждый день я прошу Бога о помощи, но болезнь прогрессирует. Никакие лекарства уже не помогают… Она умирает…

Ставрос смотрел на страдающее детское личико, и было видно, что его сердце обливается кровью от жалости. Никогда раньше Сапфо не видела и тени сострадания на этом жестоком лице.

— Я видела сон, как стою перед каменным храмом, слева от меня красная часовня. Колокол на ней неподвижен. Всё вокруг неподвижно, ветра нет, птицы не летают. У меня в руке мамин пояс. Я вхожу в храм с очень высоким куполом, таким высоким, как будто это и есть небосвод. Я прохожу вглубь и вижу прямо перед собой пьедестал, покрытый красным бархатом, а на нём стоит раскрытая серебряная шкатулка. По обе её стороны горят две лампады, позади — живые цветы и золотой крест. Я подхожу ближе и кладу пояс мамы прямо на животворящий пояс Пресвятой Девы Марии, который находится в шкатулке, и…

— Что?..

Глаза Ставроса впились в губы Сапфо, чтобы не пропустить ни слова.

— Меня как будто бы оторвало от земли, и я стала лёгкой-прелёгкой, как одуванчик. Я перестала чувствовать своё тело, поднимаясь всё выше и выше. И вот я уже не в храме, я лечу над ним, над лесами, ещё выше, над самой макушкой горы Афон. Я спешу, я несу целебный пояс маме…

Подошёл официант с огромным подносом и стал выкладывать на стол блюда. Осьминог, кальмары, мидии, моллюски, креветки30, фасоль, чечевица, свёкла, морковь… Он всё ставил и ставил, пока на столе не осталось пустого места. Бутылку воды и корзинку с хлебом пришлось переместить на подоконник.

— Приятного аппетита и удачного поста, — пожелал официант и удалился.

Сапфо громко сглотнула слюну. Будь она голодной неделю, ни за что бы не смогла съесть и пятой части этих блюд! Ставрос даже не глянул на стол.

— Жертвенник, — сказал вдруг он.

— Что? — не поняла девушка.

— Не пьедестал, а жертвенник. Так называется место, на котором расположен серебряный ларец, где лежит святой пояс… Ты в точности описала, как выглядит Ватопедский монастырь снаружи и храм Пресвятой Богородицы внутри! Это невероятно! Бархат, цветы, крест…

«Кажется, этот парень не ведает о чудодейственном Интернете», — усмехнулась про себя Сапфо.

— А ты откуда знаешь, ты там был?

— Был. Несколько раз. И сразу после Пасхи снова туда отправлюсь.

— Умоляю, возьми меня с собой!

Ставрос рассмеялся, обнажив ровные белые зубы, больше напоминающие оскал, чем улыбку. Сапфо впервые видела, как он смеялся. Потом он замолчал и принялся за еду, всё ещё улыбаясь. Сапфо отвернулась к окну, на глазах задрожали слезы.

— Так и быть, я могу взять с собой пояс твоей мамы и приложить его к поясу Богородицы.

— Нет! — вскрикнула Сапфо, и Ставрос в панике оглянулся по сторонам.

В таверне, кроме них, никого не было, и голос девушки эхом раскатился по пустому залу.

— Я сама должна это сделать, — сказала она уже тише, — так было во сне. Этот сон повторяется почти каждую ночь. Всё отчётливее и настойчивее. Скажи, Ставро, разве Богородица — не мать Христа? Разве Он не спас бы Ее, чего бы Ему это ни стоило? Разве иудеи или монахи остановили бы Его?

— Может быть, и так. Но ты — не Он, и в наше время это невозможно.

— Значит, мы должны обойти закон. Иисус тоже…

— Довольно! — Ставрос стукнул кулаком по столу так, что на нём разом подпрыгнули все тарелки. — Я не собираюсь это обсуждать!

Сапфо замерла от неожиданности. Повисла минутная пауза, а потом она решительно сказала, глядя своему спутнику прямо в глаза:

— Это моё условие.

— Что?!

— Я пойду за тобой только в сторону Афона. А вот когда мы оттуда вернёмся…

Ставрос вскочил, не дав ей договорить, с грохотом уронив под собой стул. Потом вынул из своего портмоне несколько купюр и бросил их на стол.

— Ненормальная! — прошипел он и вылетел из таверны, хлопнув дверью.

«Разговор ещё не окончен, котик», — подумала Сапфо и закурила.

— Официант! Заверните мне, пожалуйста, всё с собой, — попросила она.

Выйдя на улицу, Сапфо отдала пакет с едой семье беженцев, сидящих на асфальте с протянутыми ладонями.