Там и Здесь. Хранители рубежей

- Вот после твоего вопроса стало не по себе, - призналась я.

- И правильно, - согласился медведь. - У них тут работорговля - только в путь. Особенно хорошенькими девушками.

Я ужаснулась и придвинулась поближе к Михе, Соловей это заметил, красивые брови сдвинулись, он проговорил:

- А вот это было обидно.

Я развела руками и сказала:

- Ничего личного. Миха выглядит надежнее.

- Попросишь ты у меня помощи, - фыркнул Соловей, а медведь гоготнул.

- Вишь, не только тебя, такого сладкоголосого, девки обожают. Хехе. Ну ничо, ничо, все наладится. Ты главное сноровку не теряй, певун.

- Я не теряю, - хмуро отозвался Сол и неоднозначно покосился на меня.

Прошло минут пятнадцать, а мы все шли извилистыми улочками Подгорода, народ все выглядывал, глазел настойчивее. Через какое-то время стали цепляться прохожие с вопиющими предложениями.

- Сколько за женщину? - поинтересовался болезненного вида лысый мужчина в красном тряпье, когда вывернули на людную площадь с бассейном.

- Не продается, - четко ответил Миха.

Лысый будто не поверил и, осмотрев меня сальным взглядом с ног до головы, проговорил:

- Плачу любую цену. Назови свою сумму.

Медведь развернул к нему звериную морду и оскалился.

- Сказал - не продается.

На месте лысого после такого отказа я бы не только осознала посыл, но и промочила бы штаны. Но лысый, судя по всему, привыкший к разного рода зверюгам и их впечатляющим клыкам, только нахмурился и, кивнув, скрылся в толпе.

- Не понравился он мне, - сказал медведь. - Харя больно хитрая.

Соловей кивнул.

- Тут у половины такая харя. Мы вошли в район людей. Если среди гномов и гоблинов ещё относительно спокойно, все же у них правила, законы, то здесь, среди вольных людей законы - понятие очень зыбкое. Не пойман - не виноват. Примерно так.

- Как же они управляют таким большим городом, не имея правил? - удивилась я.

- Правила есть, - пояснил Соловей, - но если ты смог увильнуть от их выполнения и некому это доказать, никто не станет разбираться.

Я заметила:

- Не очень-то это и отличается от того, что происходит на поверхности.

- На поверхности есть полиция, - сказал Сол.

- А тут?

- А тут только городской смотритель. Но он сам первый нарушитель правил, которых здесь и так не много.

- Ну и местечко, - заключила я.

Очень не кстати мне приспичило по нужде. Какое-то время я терпела, но три стакана утреннего компота все настойчивее давали о себе знать. В результате я не выдержала и сказала об этом агентам.

Соловей помрачнел ещё больше.

- Очень не хочется здесь задерживаться, - сказал он. - Особенно с тобой.

- Эй-эй, я бы попросила.

Сказала я это больше для проформы, потому что самой в этом мутном Подгороде оставаться не хочется. Но моему организму это не объяснить.

Медведь выдохнул натужно и проговорил:

- Ладно, чего уж. Не терпеть же ей в самом деле. Пойдем в харчевню какую зайдем. Горло промочим, а она сходит, куда надо.

Мрачный кивок Соловья ознаменовал согласие, хотя очень неохотное. Мы свернули с главной улочки в какую-то каменную кишку поуже. Моментально стало шумно, какие-то люди, гномы, они что-то гоготали, кричали нам вслед. Соловей крепко обнял меня за плечи, а когда я попыталась воспротивиться - прижал ещё сильнее и сказал.

- Так буде лучше. Поверь.

Произнёс он это так, что спорить с ним желание отпало. Я шла, чувствуя тепло его тела, даже ощущала гулкое сердцебиение и улавливала тонкий бодрящий аромат, который так выбивается из запахов Подгорода. Молча мы преодолели метров пятьдесят, а я все это время ловила себя на мысли, что находиться под защитой Соловья не так уж и раздражает. А если уж совсем честно - приятно. В первую очередь потому, что ощущение никчемности и непутевости притупляется. Ведь если меня кто-то защищает, значит кому-то, кроме мамы, я не безразлична. Ну, хотя бы можно себе это вообразить.

Дверь в харчевню оказалась низкой и деревянной, поэтому всем нам пришлось пригибаться, когда входили внутрь. Особенно Михе с его медвежьим ростом. Внутри спертый воздух пропах жареным мясом, прогорклым жиром и кислым пивом. Народу битком, все орут и гремят кружками по столам.

Я поморщила нос.

- Даже в самых гадких пивнушках лучше.

Миха развел руками.

- А чего ты хотела? Подгород.

- Боюсь представить, что у них творится в туалете.

- Ну вот заглянешь и увидишь, - усмехнулся Миха. - Я буду вон там, на баре.

***

Я поискала взглядом направление, где может быть та потайная и очень нужная дверка. На потолке нашла деревянную табличку со стрелочкой и изображением писающего мальчика. Ну что ж, испытаем все прелести Подгородских уборных.

Только сделала шаг в её сторону, как Соловей отправился следом за мной.

- А ты куда? - не поняла я.

- Я иду с тобой, - сообщил он тоном, не терпящим возражений.

Но меня этот тон не устроил. Я все понимаю, здесь опасно и все дела, но не в туалет же со мной ходить.

- Слушай, мне не пять лет, - заметила я. - Уж как-нибудь с этим делом справлюсь самостоятельно.

Голова Соловья наклонилась вперёд, он навис надо мной как-то близко, я невольно уставилась в его пронзительно голубые глаза.

- Яра, ты хоть понимаешь, где находишься? - спросил он.