Там моя мама живёт

В 2001 году случилась трагедия, которая разделила весь мир на до и после. Когда 11 сентября я смотрел в прямом эфире на то, как здания Всемирного торгового центра горят и разваливаются, меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Раз за разом прокатывая по новостям кадры врезающихся в небоскрёбы самолётов, разные источники пополняли картину ужасом мельчайших подробностей: падающие с верхних этажей люди, разбегающиеся в панике жители города, низвергающийся коллапс, покрывающий город густой дымовой завесой. Место несокрушимой свободы, которое казалось всем абсолютно неуязвимым и безопасным, было смято и раздавлено в одночасье. И нужно отдать должное американскому духу, который не только не был сломлен, но еще сильнее сплотил нацию.

Последовавшие за терактами войны в Афганистане, Пакистане, Ираке, Ливии и Сирии, конечно же, не сделали мир более безопасным и устойчивым. Американцы могут вполне себе считать, что всех целей, поставленных в начале конфликтов, они добились, поэтому вывод вооруженных сил в 2021 году был определенно нужен и оправдан. Но общие человеческие потери за двадцать лет войны, а также сформировавшееся потерянное поколение, которое ничего, кроме как воевать, не умеет, откинуло народы этих стран в прошлое. Более самостоятельное население покинуло родину и переселилось в Европу. Строить заново, с нуля, не имея никаких компетенций и обученных для этого людей, очень тяжело. Как бы ни была богата земля полезными ископаемыми, самый главный, основополагающий ресурс — это всё-таки люди.

Когда я поступил на первый курс университета передо мной встал, как и перед любым молодым человеком, вопрос о заработке. Подошёл к концу сентябрь, у детей из общежития, в котором я жил, закончились деньги. Другого слова подобрать мне не позволяет моя совесть: конечно же, это были дети, им было по восемнадцать лет, но тот уровень жизни, который поддерживался их матерями, не позволял им быть самостоятельными. Мы можем только с восхищением перечитывать страницы романа «Обломов», где рассказывается о воспитании Андрюши Штольца, но мы сами своих детей будем оберегать, холить и лелеять, пока вконец не угробим их жизнь своей опекой. Так вот, синдром первокурсника заставил этих детей звонить родителям и просить денег, помимо всякого провианта, который они, кстати, регулярно получали из дому. Я же знал, что, кроме мешка картошки и овощей с огорода, мне ждать нечего. Я и раньше никогда не сидел без работы, с момента моего первого заработка на велосипед я уже пробовал себя и маляром, и отделочником, и плиточником. Но в этот раз я решил вопрос куда проще: возле университета, на Караульной горе, стояла школа, куда я и устроился сторожем. Вечером я закрывал все двери, устраивался на кушетке и спал до шести утра, проснувшись, открывал школу и после сдачи смены шёл на занятия.

Как-то, чувствуя пробуждающийся голод, я заглянул к соседям по общежитию, которые были примечательны тем, что оба были из Якутии: эвенк Вася и якут Егор.

Надо сказать, что разговаривали они по-русски очень мало и плохо, между собой общаясь в основном по-якутски. В комнате стоял устойчивый запах «Доширака» или «Роллтона»; было понятно, что их пищевой рацион опирался на этих производителей лапши. Когда мы разговорились, мне предложили запарить этот фантастический деликатес, заметив, что сами они ели не так давно. В поисках пакета лапши я открыл холодильник и оторопел: полки были завалены различными продуктами, а морозильник забит до отказа мясом, в общем, для приготовления нормальной пищи было абсолютно всё, что нужно. Отказавшись от поиска лапши, я сходил к себе в комнату за картофелем, захватил лук и морковь и тут же вернулся к моим вновь приобретенным друзьям.

— Егор, а почему вы не готовите еду? У вас же полный холодильник продуктов.

— Ванёк, мы не умеем, недавно уже как-то варили мясо, а что дальше делать, не знаем.

По соглашению сторон о взаимной кооперации, было выдвинуто решение приготовить гороховый суп, именно эти бобовые я увидел на полке рядом с солью. Мы разделили обязанности: Вася нарезал мясо, Егор сходил за водой и замочил горох, я сел чистить овощи. После того как мы совместными усилиями сотворили целую кастрюлю горохового супа, счастью моих друзей не было предела. Практически сразу мы уговорили эти три литра с буханкой бородинского хлеба, а потом довольные и сытые якуты завалились на кровать пузом кверху.

Мне пришлось покинуть товарищей на какое-то время, вполне возможно, что меня не было неделю. Когда я открыл дверь комнаты своих соседей, на меня стал переть буром уже совсем другой запах: в помещении стояла такая густая и непрошибаемая вонь, что, казалось, будто они пердели всю неделю и ни разу не проветривали. Спасая своё обоняние от газовой атаки, я раскрыл дверь и окна настежь.

— Вася, вы что тут устроили? Осталось только спичку поджечь, и взлетим все на воздух.

— Это, наверно, от супа твоего так получилось. Мы уже неделю его варим.

— Вась, а другую крупу, не горох, засыпать в кастрюлю почему не догадались?!