Там мы стали другими

– В самом деле? – усмехнулся Карлос, щелкая пультом и переключая каналы.

– Давненько не виделись, – продолжил Чарльз. – Я бы даже сказал, чертовски давно. Где ты был? В отпуске? Здорово устроился. Прячешься тут в норке. Домашняя еда, ребенок бегает вокруг. Играешь в домашний очаг. С нашей гребаной сестрой. Что за чертовщина? Ума не приложу, куда же уходят все твои сбережения, раз ты проживаешь тут бесплатно? Так ведь?

– Ты же не платишь за квартиру, – подсказал Карлос.

– Но у тебя есть работа, – продолжил Чарльз. – Ты зарабатываешь. Эти деньги должны были оказаться в моем гребаном кармане еще вчера. В баре Октавио. Тебе повезло, что ты мой младший брат, понимаешь? Скажи спасибо, что я никому не проболтался о том, что знаю, куда ты сбежал. Но, черт возьми, и моему терпению приходит конец.

– Я же сказал тебе, что у меня будут деньги. Какого хрена ты вваливаешься без предупреждения? И продолжаешь делать вид, будто не имеешь никакого отношения к тому дерьму на пау-вау. – Меня ограбили на парковке, прежде чем я успел войти внутрь. Я не должен был брать с собой дурь. Тот фунт порошка. Но я не был уверен, что принес его с собой. Или Чарльз положил его в мой бардачок? Я тогда слишком увлекался травкой. У меня совсем отшибло память, и я до сих пор не помню, что там произошло.

– Ладно. Ты меня поймал. Попал в самую точку, черт возьми. Мне не следовало бегать от тебя. Да, ты прав. Мне надо поскорее расплатиться с Октавио за то дерьмо, что украли у меня его кореши. Так что спасибо. Ты мне очень помогаешь, брат, – продолжил я. – Но меня все мучает вопрос, зачем ты послал меня на тот пау-вау в Лейни. Типа, посмотреть наши традиции, наследие и все такое. Мол, и мама хотела бы, чтобы мы туда пошли. Ты сказал, что встретишься там со мной. И мне интересно, не знал ли ты, что за хрень ждет меня на той парковке. Чего я никак не могу понять, так это почему. В чем твой интерес? Это для того, чтобы держать меня на крючке? Потому что я говорил тебе, что собираюсь завязать с этим дерьмом? Или твоя тупая задница выкурила все запасы, и тебе нужно, чтобы мои не кончались?

Чарльз встал и шагнул ко мне, затем остановился и сжал кулаки. Я поднял руки в умиротворяющем жесте, чуть отступая назад. Чарльз сделал еще шаг ко мне, потом оглянулся на Карлоса.

– Давай прокатимся, – сказал он корешу, и тот поднялся и выключил телевизор. Я смотрел, как они идут впереди меня к двери. Потом оглянулся в сторону комнаты Сонни. Мой правый глаз непроизвольно дернулся. – Поехали, – расслышал я голос Чарльза.

Чарльз ездил на темно-синем четырехдверном «Шевроле Эль Камино», сделанном на заказ. Машина сияла чистотой, как будто только что из мойки, и, вероятно, так и было. Парни вроде Чарльза вылизывали свои машины, а их обувь и шляпы всегда выглядели как новенькие.

Прежде чем вставить ключ в зажигание, Чарльз закурил косячок, передал его Карлосу, тот затянулся пару раз и отдал мне. Я сделал одну долгую затяжку и вернул сигарету. Мы поехали по бульвару Сан-Леандро в глубь Восточного Окленда. В машине гремел незнакомый бит, что-то медленное и басовое, и звук шел в основном из-под заднего сиденья, из сабвуфера. Я заметил, что Чарльз и Карлос слегка дергают головами в такт музыке. Ни один из них никогда бы не признался, что танцует, вот так качая головой, но все-таки они танцевали – пусть неуловимо, но танцевали, – и мне это показалось чертовски забавным, так что я чуть было не рассмеялся, но тут до меня дошло, что я тоже подтанцовываю, и это было совсем не смешно – похоже, я сам заторчал. Они курили какую-то другую дурь, возможно, сдобренную гребаной «ангельской пылью»[47] – Кей-Джей, как они ее называли. Черт, зная их, я мог бы догадаться, почему трясу головой, почему уличные фонари такие чертовски яркие, я бы даже сказал, красные. Хорошо еще, что я затянулся только разок.

Мы оказались на чьей-то кухне с ярко-желтыми стенами. Приглушенная музыка мариачи[48] просачивалась в комнату с заднего двора. Чарльз жестом велел мне сесть, и я скользнул за стол, как в кабинку. Карлос уселся слева от меня, постукивая пальцами по столешнице в такт какому-то другому ритму, звучавшему только в его голове. Чарльз устроился напротив и посмотрел на меня в упор.

– Ты знаешь, где мы?

– Полагаю, там, где может объявиться Октавио, но ума не приложу, какого хрена ты решил, что это хорошая идея.

Чарльз зашелся фальшивым смехом.