Там мы стали другими

– Ты помнишь то время, когда мы отправились в Димонд-парк и долго пробирались по канализационной трубе? В какой-то момент мы оказались в кромешной темноте, слышался только рев воды, и мы не понимали, откуда, черт возьми, она взялась и куда бежит. Нам пришлось перепрыгивать через поток. Помнишь, как мы услышали голос, а потом тебе показалось, что кто-то схватил тебя за ногу, и ты завизжал, как гребаный поросенок, и чуть не упал, но я оттащил тебя назад, и мы вместе выскочили оттуда? – Чарльз возил по столу бутылкой текилы. – Я пытаюсь заставить тебя вспомнить, каково это, когда тебя хватают. – Чарльз оставил бутылку в покое и держал ее в руках. – Когда Октавио увидит твою физиономию, все будет именно так, и я вытащу тебя обратно, спасу, чтобы тебя не унесло в никуда по этой длинной трубе. В одиночку тебе не выбраться из этого дерьма, сечешь мою мысль?

Карлос обнял меня за плечи, и я попытался стряхнуть его руку. Чарльз откинулся назад и убрал свои лапищи со стола.

Как по команде, явился Октавио. Его глаза, словно пули, стреляли по комнате.

– Что за чертовщина, Чарлос?

Так Октавио называл Чарльза и Карлоса, потому что они были неразлучны и внешне похожи. И этим прозвищем он как бы хотел поставить их на место, давая понять, что они оба в подметки ему не годятся. Октавио и впрямь выглядел угрожающе: двухметрового роста, с бочкообразной грудью и мускулистыми руками, которые проступали даже сквозь неизменную черную футболку оверсайз.

– Октавио, – сказал Чарльз, – успокойся, я просто пытаюсь напомнить ему, что к чему. Не пыли. Он расплатится. Это же мой младший брат, Октавио, без обид, старик. Я просто хочу, чтобы он понял.

– Понял что? Какие обиды? Что за дела, Чарлос? Сдается мне, ты и сам не догоняешь.

Октавио вытащил из-за пояса белоснежный «магнум» и направил ствол мне в лицо, не сводя глаз с Чарльза.

– Мы тут что, по-твоему, в игрушки играем? – спросил Октавио, глядя на Чарльза, но обращаясь ко мне. – Ты берешь товар, тогда ты в долгу. Ты не платишь, теряешь все дерьмо – и мне плевать, как ты его потерял, – потом исчезаешь и вдруг объявляешься на кухне моего дяди. Да ты рехнулся, Чарлос. Я пришел сюда отдохнуть и повеселиться. Но, раз ты украл мой товар, а твой братец выкурил всю свою траву, теперь вы оба – мои должники. Я из-за вас вляпался в дерьмо, сам оказался должен поставщику, и нам всем крышка, если мы не заработаем настоящих денег, причем в ближайшее время.

Октавио продолжал держать меня на мушке. Выкурил всю траву? Что за хрень? Я уставился на ствол. Заглянул прямо в дуло. В этот черный туннель. Представил себе, как все произойдет. Октавио повернется к столешнице, чтобы налить себе выпивку, тогда Чарльз вскочит и накинется на него сзади с удушающим захватом. Октавио, сопротивляясь, выронит пистолет, и Чарльз повернется, удерживая противника за шею, и как настоящий старший брат крикнет мне: «Убирайся отсюда на хрен!» Но я бы не ушел. Я бы точно знал, что делать. Я бы подобрал пистолет, навел ствол в голову Октавио и посмотрел на Чарльза.

– Отдай мне пистолет, Келвин. И вали отсюда на фиг, – сказал бы Чарльз.

– Я никуда не уйду, – ответил бы я.

– Тогда пристрели его, – сказал бы Чарльз.

Потом мы с Октавио встретились бы взглядами. Я бы впервые заметил, что глаза у него зеленые. Я бы смотрел в эти глаза так долго, что это вывело бы Октавио из себя, и он отшвырнул бы Чарльза, прижимая его спиной к шкафчикам. Тогда я предложил бы напоить Октавио вусмерть, чтобы он на ногах не держался. Я бы сказал им, что в таком случае он ни хрена не вспомнит. Мы устроим ему блэкаут, и день у него сольется с ночью.

Я сидел с закрытыми глазами. На мгновение мне показалось, что я все еще в машине и мысленно наблюдаю эту сцену с заднего сиденья. Эта ночь ничем не отличалась от множества других ночей. Я даже надеялся, что очнусь на заднем сиденье, мы поедем домой, и я вернусь к жизни, которую пытался построить, завязав со всем этим дерьмом.

Я открыл глаза. Октавио все еще держал пистолет, но уже смеялся. Чарльз тоже вдруг расхохотался. Октавио положил пистолет на стол, и они обнялись – эти двое, Чарльз и Октавио. Затем Карлос встал и пожал Октавио руку.

– Это те самые стволы, которые ты смастерил? – Чарльз глянул на Октавио, хватая со стола белый пистолет.

– Нет, этот особенный. Ты помнишь Дэвида? Младший брат Мэнни. Он сделал их в своем гребаном подвале. Остальные просто выглядят как «девятки». Давай, расскажи ему, что к чему, – бросил он Чарльзу, поглядывая на меня.

– Помнишь, я рассказывал тебе о том пау-вау в Лейни? Ты сказал, что хочешь пойти, потому что на Оклендском стадионе намечается такое же мероприятие и ты работаешь в оргкомитете. Помнишь это? – спросил Чарльз.

– Да, – ответил я.

– Помнишь, что еще ты мне говорил?

– Нет.

– Насчет денег, – уточнил Чарльз.

– Денег? – переспросил я.

– Ты сказал, что в тот день там будет что-то около пятидесяти тысяч долларов призовых, налом, – напомнил Чарльз. – И украсть их проще простого.